Теософія на Кіровоградщині

Опубликовано 9 Січня, 2023 administrator

ОДИНОКИЙ УЧЕНИК. Достижения Таллапрагады Субба Роу (Частина П’ята)

Рубрики Новини, Статті з питань теософії

Метки: Sit tibi terra levis, Бхагавад-Гите, Бхагавадгита, В.В. Шивавадханулу, Дамодар, Дамодара, Достижения Таллапрагады Субба Роу, Н.Д. Кхандавала, полковник Олкотт, Разоблачённая Изида, Субба Роу, Ходжсон, Хьюм

Конвенция (съезд) Теософского общества. Бомбей, 1882

Social Like WordPress

Т. Субба Роу и Е.П. Блаватская

Субба Роу читал газетные сообщение об основателях Теософического Общества и их прибытии в Индию. Хотя он встретился с ними в 1882 году, его переписка с ними началась раньше. В письме от 3 февраля 1882 г. он пишет Блаватской, приглашая её и Олкотта посетить Мадрас:

«Можете не сомневаться, мне лично не терпится увидеть вас; но это недостаточно веское основание просить вас приехать сюда. И хотя здесь ещё не учреждено никакого отделения Теософического Сообщества, но есть довольно много джентльменов, которые искренне симпатизируют вашим целям и задачам и были бы очень рады видеть вас… Ваша «Разоблачённая Изида» произвела на их умы очень сильное впечатление… Здесь, я полагаю, есть также несколько европейцев, которые очень хотят вас видеть. Поэтому подумайте, пожалуйста, не сможете ли вы уделить несколько дней, чтобы вознаградить ожидания этих джентльменов.»

В том же письме он далее объясняет, как трудно было бы любому индийскому адепту посетить человека вроде Хьюма. Он объявляет, что «прежде, чем этих мистиков можно будет попросить сделать что-либо для теософов, потребуется некоторое время».

Он предлагает принять некую «ритуалистическую систему посвящения во вторую секцию» и надеется, что она будет «составлена из настоящих посвящённых, действующих по инструкциям, даваемых адептами первой секции». Содержание этого письма в общем и целом было поддержано Учителем М., который с характерным для него юмором пишет об этом предложении: «Не самым плохим вариантом было бы посоветоваться с этим молодым человеком и по поводу предлагаемого руководства».

Субба Роу не скрывал того факта, что его внутренние восприятия и оккультный опыт набрали силу только после того, как он встретился с Блаватской, и долгое время он испытывал к ней огромное почтение. Его мать говорила, что он восторженно отзывался о ней: «Она таинственная дама, в её присутствии случаются феномены – в её теле живёт индусский йог».

В августе 1882 г. Субба Роу поблагодарил Е.П. Блаватскую за присланную фотографию и добрый совет. «Я буду стараться изо всех сил, говорил он, – не отклоняться от курса, указанного мне».4 В письме он говорит о себе:

«Что касается адептства, то мне очень хорошо известно, насколько я далек от него. До сего дня я не слышал, чтобы кому-то в моём положении когда-либо удалось стать адептом. Даже практически мне известно очень немногое из нашей Древней Тайной Науки.
Последнее предложение было подчёркнуто Учителем К.Х., который прокомментировал: «Это не совсем так. Он знает достаточно для каждого из вас». В том же письме к Блаватской он говорит: «Ваши бескорыстные труды на благо моей страны настоятельно требуют такой помощи от меня и от любого другого индуса, который любит свою страну. Мне достаточно знать, что один из наших Блистательных Братьев был так любезен, что обратил на меня внимание и оказал мне некоторую помощь.»

Но Субба Роу постепенно обратился против неё, к большой печали других членов. Его враждебность по отношению к ней вышла на поверхность во время заговора Куломбов, тогда как ранее, в письме к некоему В.В. Шивавадханулу от 1.VII.1885 он по крайней мере безличен и нейтрален:

«Вопрос, вставший между Теософическим Обществом и широкой общественностью не в том, честна Блаватская или нечестна, а в том, реальность ли оккультная наука или вымысел. Даже один подлинный феномен должен обеспечить решение в нашу пользу. Мой клиент — Теософическое Общество, а не мадам Блаватская.»

31 марта 1885 года Е.П. Блаватская «отплыла из её возлюбленной Индии, чтобы никогда туда не вернуть-ся», уйдя с поста секретаря по переписке 21 марта. Она была послана в Европу «поправить здоровье». Президент сформировал «экспериментальный исполнительный комитет» для управления делами Общества, среди членов которого был Т. Субба Роу, а секретарём которого был Ч.У. Ледбитер. Этот комитет, собравшись 12 апреля, принял отставку Блаватской и засвидетельствовал свою «высокую оценку ценных услуг, оказанных ею делу Науки и Философии».

В общественном мнении всё больше поднималось голосов за и против Блаватской, устных обвинений и контробвинений. Совет был сильно настроен против опровержения обвинений. Субба Роу объявил, что «если Е.П.Б. будет поддерживать это возбуждение (памфлетами, по переписке и в личных беседах, и такими спорами, как сейчас…), то он не только выйдет из Теософического Общества, но и побудит всех, на кого имеет какое-то влияние, поступить так же».

К счастью, к 1886 году атмосфера несколько успокоилась, и возникла мысль, что Блаватскую можно позвать обратно в Индию, но, к неприятному удивлению Олкотта, Субба Роу сильно оппонировал этой идее.

«В Адьяре положение вещей становится всё более неприятным по причине трений между Е.П.Б. и Суббой Роу и некоторыми из его англо-индийских сторонников», записал Олкотт.

Устранение Суббы Роу от сотрудничества с Блаватской в обещанной помощи с «Тайной доктриной», его критицизм семеричной классификации в лекциях о Бхагавадгите и её ответы и обмен письмами могли только способствовать дисгармонии. В конце концов он вышел из Т.О., хотя и сказал, что его отношения с ним продолжают быть дружескими. Но основное и главное возражение, которое у него было против работы Бла-ватской, состояло в том, что она выдала профанам много эзотерических тайн. Тот факт, что план «Тайной доктрины» был создан самим Учителем, равно как и многое из её текста, особенно то, что основывалось на древних записях, он игнорировал. То, что Блаватская была под прямым руководством и водительством Учителя, было фактором, который Субба Роу не позаботился признать. Он зашёл так далеко, что сказал своим товарищам, что Учителя её покинули и теперь она — лишь пустая оболочка, лишённая всякой ценности. Это вызвало большое раздражение Блаватской, которая, как обычно, не делала попыток скрывать свои чувства.

Комментируя события 1887 года, полковник Олкотт пишет:

«Мне невыразимо больно читать её письма, которые она посылала из Европы, и видеть, как она страдала по разным поводам, часто тревожась и беспокоясь по пустякам. Из самых неприятных причин я назвал бы отступничество Т. Субба Роу, приём помощником редактора «Теософиста» (которого она она сама и назначила) к публикации статей, которые она считала антагонистическими трансгималайским учениям, его отказ редактировать рукопись «Тайной доктрины» в нарушение его первоначального обещания, хотя она сделала машинописную копию, что обошлось в 80 фунтов, и отправила мне для этой цели, и его полное осуждение этой книги…»

Сама Блаватская пишет:

«…Пока что я единственное связующее звено между европейцами и махатмами. Индусов это не беспокоит. Дюжины из них являются челами, сотни знают их, но как в случае Суббы Роу, они скорее умрут, чем будут говорить о своих Учителях. Хьюм не смог получить от Суббы Роу ничего, хотя каждый знает, кто он такой.»

Самое откровенное заявление Блаватская сделала в письме Арундэйлам от 16 июня 1885 г.

«Но зачем же нужно Лондонской Ложе — голове и мозговому центру Т. О. — мучиться и рисковать распасться из-за бурных биений его сердца — адьярской штаб-квартиры? Такие как Субба Роу — бескомпромиссные посвященные брахманы, — никогда не раскроют даже то, на что им дано разрешение. Они слишком ненавидят европейцев.

Разве он на полном серьезе не сообщил м-ру и миссис К. О., что отныне я «представляю собой оболочку, которую покинули и от которой отказались Учителя?» Когда же я ему сделала выговор за это, он ответил: «Вы были виновны в самых ужасных преступлениях. Вы раскрыли тайны оккультизма — самые священные и самые сокрытые. Скорее вас следовало бы принести в жертву, чем то, что никоим образом не предназначалось для европейских умов. Люди слишком сильно верили в вас. Пришло время заронить в их сознание искру сомнения. Иначе бы они выкачали бы из вас все, что вы знаете». И теперь он действует по этому принципу. Прошу вас, дайте знать об этом м-ру Синнетту.»

Блаватская ещё раньше выражала своё недовольство — 17 марта, когда она в длинном письме к А.П. Син-нету писала:

«Хотя они^* стоят за меня и будут стоять до последнего, они обвиняют меня, что я осквернила Истину и Учителей, так как послужила средством к написанию «Оккультного мира» и «Эзотерического буддизма»… Я — мертва, а Общество скажи — «прощай» Учителя. Скажите уже сейчас — все, за одним, пожалуй, исключением, ибо я дала слово моим индийским братьям-оккультистам никогда не упоминать Их имена кроме как только среди своих, и это слово я буду держать… и всё это потому что мы профанировали Истину, выдавая её неразборчиво, и забыли девиз истинного оккультиста: знать, пытаться и хранить молчание».

27 марта 1885 года она писала:

«Субба Роу повторяет, что священная наука была осквернена и клянётся больше не разомкнуть уста перед европейцем касательно оккультизма».

Из Вюрцбурга 8 октября она снова писала, говоря, что Д.Н. сказал ей «что его Учитель, махатма К.Х., считает его, Дамодара и Суббу Роу ответственными за 2/3 «майи» Ходжсона. Это были они, раздражённые и оскорблённые его появлением в Адьяре с его перекрёстным допросами и разговорами об Учителях».

Блаватской пришлось столкнуться с обвинениями, что «Разоблачённая Изида» была написана с помощью Суббы Роу. Она ответила на них в письме от 9 января 1886 г.:

«Я познакомилась с Субба Роу в тот день, когда впервые приехала в Мадрас в мае 1882 года. Виделась с ним в течение недели, а потом, до тех пор, пока мы не переехали жить из Бомбея в Мадрас в январе 1883 года, обменялись с ним несколькими письмами. Как я могла писать «Изиду» с его помощью, когда я была в Нью-Йорке, а он в Мадрасе, и мы были совершенно незнакомы друг с другом?»

Не то, чтобы она принимала сторону европейцев. В начале 1882 г., когда А.О. Хьюм послал для публикации статью и сказал, что «она должна быть опубликована», она заявила:

«Я, конечно же, бросила бы это в огонь, но К.Х. дал знать через Морью, что ему непременно хотелось бы видеть эту статью напечатанной, и мне, само собой разумеется, пришлось заткнуться. Но он [Хьюм] получит хорошенькую нахлобучку от Субба Роу и семи или более чел и заставит ненавидеть себя всех индусов, которые верят в Братьев и всё тут. Должна сказать, что если он желает получить знания от К. Х., то для этого он выбрал забавный способ.»

В этой статье Хьюма говорится, что «Разоблачённая Изида» — «весьма неточная работа, полная практических ошибок», и предупреждает публику против эгоистичных азиатов, как он назвал Братьев.

Спор между Блаватской и Суббой Роу о четверичной или семеричной классификации принципов человека касался лишь философских разногласий. К тому времени она покинула Индию, «чтобы никогда уже не вернуться», а Субба Роу был строго против того, чтобы позвать её обратно. Его отношение к обещанной редакторской помощи в подготовке «Тайной доктрины» «становилось всё более сложным», хотя он ещё не сказал, что вообще «не приложит к ней руку».

Блаватская упоминает об этом споре как о «трещине в китайской стене эзотеризма» и считала его вводные замечания к лекциям о Бхагавад-гите «пятном, поставленным на изначальное учение». Она пыталась показать, что между двумя точки зрения нет несовместимости, но Субба Роу принял другую позицию и сказал, что «мои замечания были обдуманными и намеренными», а не случайно соскочили с языка, как пыталась объяснить Блаватская. В поддержку семеричной классификации она цитирует его более ранние произведения, но Субба Роу говорит, что «семеричная классификация, хотя и неверная, была шагом вперёд. Она по-своему послужила цели исследования древних систем оккультной психологии».

Н.Д. Кхандавала, подытоживая спор, выражает несогласие с позицией, занятой Суббой Роу.

Е.П. Блаватская уже в свои последние годы смогла сказать об этом споре следующее:

«Каждый эзотерист, читающий «Теософист», должен помнить, как резко Субба Роу, учёный ведантист и брахман, восстал против семеричной классификации принципов человека. Он хорошо знал, что я не имела права и не отважилась объяснять в «Теософисте», журнале для широкой публики, настоящую классификацию, и просто воспользовался моим вынужденным молчанием. Учение о семи таттвах (принципах как вселенной, так и человека) считалась очень священным, а потому держалось в секрете брахманами древности, которыми теперь это учение почти забыто. Но ему по сей день учат в школах за Гималайским хребтом, хотя вряд ли его теперь знают или помнят, кроме редких посвящённых. Политика постепенно менялась, челам стали давать это учение в общих чертах, а с приходом Т.О. в Индию в 1879 году мне было указано учить ему в экзотерической форме одного или двух человек, и я выполнила это».

Блаватскую очень ранило то, как именно Субба Роу стал её «критиком». Хотя его заключительные замечания были вежливы, трудно сказать, насколько они её успокоили и были ли на самом деле примирительными. Но она никогда не позволяла, чтобы уничижительные замечания о нём оставались без ответа. «Я не смогла бы… оставаясь безучастным зрителем, спокойно стоять и выслушивать потрясающие сведения (от Гауфа) о том, что Шанкарачарья теист, а Субба Роу не знает, о чем говорит, без того, чтобы вконец не разбушеваться». «Затем бесконечная статья от этой слепой летучей мыши У. Оксли — против Суббы Роу, которого он называет фанатичным ортодоксальным брахманом!!» Она лишь сожалела, что Субба Роу «тоже изменился, поскольку я получила за эти два с половиной года от него одну строчку в ответ на несколько моих длинных писем».

В своём журнале «Люцифер» Е.П. Блаватская сообщила о смерти Т. Субба Роу, опубликовав эту заметку на видном месте:

«Немного есть членов Теософического Общества, которые не слышали о Суббе Роу, великом учёном ведантисте; немного читателей «Тайной доктрины» незнакомы с его именем как талантливого автора лекций о Бхагавад-гите… У кармы таинственные пути достижения своих целей, которые для профана вечно останутся непостижимыми. Мы можем лишь чувствовать глубочайшее сожаление, что такая карма настигла того, с чьей смертью Мадрас лишился одного из величайших умов, а Индия потеряла одного из своих лучших учёных.
Пусть его следующее рождение будет скорым, а новая жизнь — длиннее, а главное, пусть он родится опять в Арьяварте. Sit tibi terra levis. [Да будет тебе земля пухом]»
Е. П. Блаватская продемонстрировала великое «братское чувство к соученику», равно как и «добровольное подчинение требованиям Истины».

Кінець п’ятої частини. Продовження буде…