Теософія на Кіровоградщині

Недавно на неделе мне представилась возможность быть простимулированным тремя потоками мысли: двумя из разговоров и одним из статьи. Каждый был в рамках своей собственной сферы, но мне по крайней представлялось, что их объединяла актуальность для духовной жизни.

1. Первый из них был разговором между тремя людьми: двумя тибетскими буддийскими ринпоче и политиком и философом, имеющим отношение к социальной и политической жизни Индии. Разговор должен был охватывать тему “Этика, медитация и мудрость в турбулентном мире”, но фактически остановился на этике. Этика (шила), медитация (дхьяна) и мудрость (праджня), и наконец, три совершенства (парамиты) перечисляются в буддизме и в “Голосе Безмолвия” Е.П. Блаватской.

Область этики нередко выражают в понятиях особых моральных заповедей — того, что вам надо делать и того, чего вы делать не должны. В общем, самое большое внимание привлекает то, чего делать не надо — подобно десяти ветхозаветным заповедям “Не…”. Так и с панча шила, или пятью предписаниями — не убивать, не красть, не врать, не принимать одурманивающих веществ, и воздерживаться от неправильного применения сексуальных функций. В самом поверхностном смысле это запреты на поведение, касающиеся внешних действий. И как у всех учений, имеющих ценность, задача и последствия внимания к этим этическим заповедям нашей внешней жизнью не ограничиваются.

Фокус этого этического подхода — на том, чтобы не наносить вреда (ахимса) самим себе или другим, воздерживаясь от убийства, воровства, лжи или отравления в разных формах. Мы наблюдаем за своими склонностями получать (“красть”) хвалу или признание от других, разными неправдами, которые мы говорим себе, чтобы подпирать ими избранные нами идентификации, и так далее, и решаем от этого воздерживаться. Только когда мы увидим коварные последствия неосознанных нами привычек ума, тогда они могут измениться. Направление практики таково — воспитанием этики ум принимает верное направление и оказывается защищён. Великий буддистский святой и философ Нагарджуна сделал такой комментарий: “Без дисциплины защиты ума какую ценность имеют все другие дисциплины?”

Чтобы любая структура выстояла, ей требуется должное основание. Не имея этической основы, духовная практика останется без опоры, и рано или поздно покажет свои слабые места. Намерение, коренящееся в этике, защитит ум. От чего? От него самого. Таков был один из разговоров, услышанных мною на неделе.

2. Второй поток мысли, с которым я встретился, был связан с тем, как мы смотрим на природу человека и вселенной. Обычно наша мысль движется от самой плотной материи, затем всё к более тонким её степеням, и в царство Духа. Теософическая точка зрения даёт нам несколько симметричных способов рассматривать это. Мы нередко размышляем в понятиях физического, эфирного, астрального, ментального, духовного (буддхического), атмического, а также следующих из этого понятий.

Люси Оливер — современная мыслительница, глубоко укоренённая в традиции вневременной мудрости. В своей статье она пыталась переосмыслить эту дискуссию. Она формулирует это в понятиях поверхностей, потока, ритма и поля. Это совсем другие термины и в каких-то отношениях нам чуждые. Но в некоторой степени они имеют огромную ценность, потому что заставляют нас посмотреть на это по-другому.

Поверхности — это всё, чем мы соприкасаемся нашими чувствами, физические вещи, ощущаемые нами в мире. В индийский духовной традиции чувства называются джнянендриями, или органами познания. Это наши окна в мир, области, о которых мы думаем, как о самых основных реальностях: комната, в которой мы сидим, тело, в котором мы живём, вещи, которые мы нюхаем и видим, все вещи, о которых нам сообщают наши чувства.

Одним из комментариев Блаватской был такой: “Для самопознания первейшая необходимость — это глубоко осознать невежество, всеми фибрами своего сердца почувствовать, что непрестанно обманываешься”. Она имела в виду не только невежество в окружающем мире, в политическом или социальном царстве. Нам надо убедиться в собственном невежестве и в том, что то, что мы видим в мире “реальным”, крайне неверно и частично. Это начинается с признания того, что наши чувства дают нам лишь частичную информацию.

Шмель в этой комнате увидит спектр света, простирающийся далеко за пределы того, что способны видеть мы. Собака будет в состоянии почувствовать запахи людей, которые прошли через эту комнату много дней назад. Наши чувства крайне ограничены и их сообщения постоянно направляют нас не туда. Тем не менее, мы формируем очень прочные идеи, основанные на неадекватных сообщениях наших чувств, цепляемся за них и требуем от других, чтобы они их приняли.

Есть основополагающая концепция, что все стремятся к счастью. Можно сказать, что счастье происходит из способности протекать среди этих поверхностей. Пока какая-нибудь область чувствования держит нас, привязывает к себе наше внимание, мы оказываемся застрявшими в повторяющемся процессе борьбы или исполнения требований чувств. Это психологический процесс, задействующий не только чувства, но и наши эмоциональные и ментальные реакции. Когда мы обнаружим, что наши движения сравнительно не скованы, то есть наше чувство привязанности к чувственным поверхностям или отвращения к ним сократилось, мы испытываем состояние потока. Подобно воде в потоке мы обтекаем то, что иначе казалось бы препятствиями и чувствуем себя счастливыми.

Ритм выражает ту идею, что есть циклы в которых мы задействованы. Эти циклы действуют ниже уровня нашего осознания или за его пределами и формируют наш опыт переживания мира и контролируют его. Всё от циклов дыхания и суточных ритмов сна и бодрствования, смены времён года до циклов эволюции и огромных циклов космического проявления и поглощения подпадают под идею ритма.

Наше ощущение потока — это индивидуальный, ментальный и эмоциональный опыт расширения и свободы в более крупном порядке циклов, или ритме. Поток происходит внутри мира переживания, опыта, но подняться за пределы просто переживаний — это природа духовной жизни. Действительное молчание, где переживающий ум прекращает свою деятельность, — это направление, которое мы устанавливаем сами. В процессе успокоения, неподвижности, и в конечном счёте молчания, мы соединяемся со всё более глубокими уровнями этих всеохватывающих ритмов.

В традициях вневременной мудрости всего мира даны примеры расширения сознания. В поэтическом изложении пробуждения Будды сэром Эдвином Арнольдом “Свет Азии” в заключение автор выражает этот опыт таким образом: “капля скатывается в сияющее море”. Это такой прекрасный пример расширения сознания, которое происходит, когда отделяющая поверхность “я” сливается с бóльшим целым.

Мы представляем океан огромной массой воды, но в нём есть виртуальные реки или потоки, текущие на разной глубине и в разных направлениях. Океан не просто какая-то одна вещь, это всеохватывающая жизнь с множеством разных потоков, происходящих в ней. Во многих отношениях это выражает идею поля. Духовная жизнь, которую мы пытаемся взращивать, предполагает соединение с тем или иным из этих потоков, текущих в этом большем целом. В этом смысле поверхности, поток и ритм в конечном счёте объединены в поле вселенского сознания, или Духа.

3. Третий поток мысли получился из разговора с просветителем, который является также видным бизнесменом. В этих разных типах бесед приходят разные виды идей. Этот человек использовал для блага образования термин “эффект множителя”, мультипликатор. Это экономический термин, приложенный к образованию. В основе своей он определяет размер пропорционально увеличившейся отдаче от определённых инвестиций. То, что исследовалась, это природа и степень позитивных изменений в индийском обществе, в конечном счёте даваемых вложениями в образование ребёнка.

Вовлечённость во все эти три разговора была окрашена моим восприятием назначения Теософического Общества. Так, чтобы экономическая идея работала в этой области, она должна быть переведена во что-то, что соответствует духовному пути. Опять же, мы обращаемся к некоторым из вещей, которые говорили Блаватская и другие.

Она делала много заявлений о присущем человечеству братстве, о единстве всей жизни. Она выражала это многими разными способами: «Это оккультный закон, что никто не может подняться выше своих индивидуальных недостатков, не подняв, пусть немного, всё тело, неотъемлемой частью которого он является. Точно так же никто не может ни грешить, ни пострадать от последствий греха, только сам. На самом деле нет такой вещи как “отдельность”, и самое сильное приближение к этому эгоистичному состоянию, которое позволяют законы жизни, достигается в намерении, или мотиве». Осознанно или неосознанно мы либо очищаем, либо загрязняем тот поток, в котором все мы участвуем. Сочетание этих трёх магистральных направлений мысли — предохранение ума, которое подчеркивается в этике, или шила, восприятие “я” как потока, текущего внутри океана сознания, и того факта, что всё добавляемое нами в этот поток многократно умножается в такой степени, что это превышает пределы нашего осознания, — это важная возможность и перспектива, которую следует учесть. Между этими с виду совсем отдельными идеями есть связующая нить, как есть и нить, соединяющая всё и вся, когда мы посмотрим глубже.

“Теософист”, сентябрь 2021