Теософія на Кіровоградщині

Опубликовано 28 Лютого, 2021 administrator

Рубрики Новини, Статті з питань теософії

Метки: алайа, Астральное тело, ВЫСОТЫ ПАРАМИТ, Жизнь Алкиона, Жить в вечном, камарупа, Кут Хуми, мировая Душа, НАСТРОЙКА СЕРДЦА, Семь Врат, Ум — великий убийца реального, Учителя и путь, Учителя Кут Хуми, я Дамодар

СЕМЬ ВРАТ

Глава 2

НАСТРОЙКА СЕРДЦА

«Прежде чем сможешь приблизиться к последним, о ткущий свою свободу, на изнурительном Пути ты должен овладеть этими парамитами совершенства — высшими добродетелями, коих шесть и десять.

Ведь прежде чем ты станешь достоин встретить Учителя своего лицом к лицу, свет к свету — что было тебе сказано, ученик?

Прежде чем ты сможешь приблизиться к первым вратам, ты должен научиться отделять тело от ума, рассеивать тень и жить в вечном. Для этого ты должен дышать и жить во всём, как всё воспринимаемое тобой дышит в тебе; чувствовать, что пребываешь во всех вещах, а все вещи — в Я.»

Слова о встрече Учителя «свет к свету» выражают чудесную истину. Когда ученик входит в соприкосновение с сознанием своего Учителя, и оно первый раз охватывает его, аура ученика начинает ярко сиять светом Учителя, как я объяснял в книге «Учителя и путь» (гл. V).

Эти шлоки опять возвращают нас к пройденному в начале Первого фрагмента. Отделять ум от тела буквально означает, что нужно научиться создавать маяви-рупу, а метафорически — что нужно различать, что есть реальность, и понимать, что это не тело. Астральное тело — тень физического; его не нужно разрушать, но его влияние на ученика должно быть устранено. Он должен пользоваться им, но не позволять ему доминировать над собой. Жить в вечном — это значит не покинуть мир, а судить о вещах с точки зрения жизни вечной. Всё это мы рассмотрели, изучая книгу «У ног Учителя».

Тот, кто учится жить с точки зрения вечного, с точки зрения перевоплощающегося «я», скоро понимает, что ничто из того, что случается с ним внешне, вовсе не имеет значения. Читая «Жизни Алкиона» мы видим, что многие из действующих лиц прошли через много страданий. Некоторыми из них были мы сами, и мы знаем, что эти страдания были временными и не действуют на нас сейчас. Оглядываясь назад, мы иногда удивляемся, как это некоторые из них выдержали такие страдания. Но им это удалось и они благополучно прошли через них. Не всегда так легко чувствовать, что благополучно пройдёшь через нынешние страдания, потому что находишься среди них, а не видишь их в перспективе. Нельзя ожидать того, что ясно увидишь всё событие или весь опыт, в который ты сейчас действительно погружён. Например солдат на поле боя видит очень мало из происходящего и обычно не знает важности того или иного манёвра, в котором он принимает участие. Его вклад может казаться незначительным, но всё же он может оказаться важным фактором, определившим исход сражения, или наоборот, манёвр может быть зрелищным и заметным, и всё же не являющимся жизненно важным для победы.

Тем не менее, я не думаю, что мы можем переоценить важность Теософического Общества. Это одно из важнейших движений, которые только видел мир. Для внешнего мира, его правителей и государственных деятелей, оно видится подобным любому другому обществу — просто горсткой людей. И всё же оно было основано двумя Учителями, которые будут предводителями шестой коренной расы, и из нас они отбирают тех людей, которые подойдут для того, чтобы участвовать в ранних этапах её развития. Но мы очень легко можем переоценить свой собственный вклад в работу Общества. Незаменимых нет, как мы имели возможность убедиться на примере его истории. Даже после ухода наших великих предводителей, Е.П. Блаватской и полковника Олкотта, наше Общество выжило и продолжило распространять свои идеалы и пропитывать ими мир, потому что Учителя остаются.

Их ученики должны учиться отождествлять своё сознание с сознанием своих собратьев, и для этого им предписываются определённые упражнения. И когда ученик начинает с того, что старается войти в сознание разнообразных животных, результаты часто бывают удивительными. У животных весьма ограниченные направления мышления, и действия, которые люди часто приписывают мотивам, знакомым им по человеческому опыту, часто имеют причиной нечто иное. С другой стороны, своим немногочисленным направлением мышления они следуют намного дальше, чем обычно это нами осознаётся, так что в одних отношениях мы им приписываем гораздо больше, чем в них действительно есть, а в других — очень их недооцениваем.

Нередко ученика помещают в чьё-либо тело, чтобы он мог понять позицию другого, а также осознать себя в разных формах. О поразительном опыте такого рода рассказал мне много лет назад Дамодар К. Маваланкар. Однажды его вывели из своего тела и бросили в тело пьяного матроса где-то в доке, в чужой стране. Дамодар был брахманом, и всё его брахманское существо с его наследственностью сжималось, если можно так выразиться, от соприкосновения с чем-либо низменным или нечистым — чувство, гораздо более сильное, чем может быть понятно обычному западному человеку. Естественно, это был для него страшный шок. Он оказался погружён в то, что было для него неописуемой, невыразимой грязью. И всё же среди этого ужаса, внезапно навалившегося на него, он оказался способен сознавать себя и сказать себе: «Я не это, я Дамодар». Он смог сохранять спокойствие и думать: «Это тоже представитель человечества, я должен проявлять симпатию и к нему». Так он с честью прошёл это испытание.

Многие люди, если их подвергнуть такой проверке, придут в бешенство, примут это за ужасный кошмар, и отчаянно пытаясь освободиться, могут повредить себе. Пожалуй, для большинства первым чувством бывает отвращение. Но адепт не испытывает подобных чувств. Он ведь не соучаствовал в каком-либо неправедном деле; он может осознать гораздо больше, чем могли бы мы, но он не чувствует брезгливости. Он признаёт все этапы человеческой жизни и помнит, что прошёл через нечто подобное и сам — много веков назад, возможно, на какой-то другой планете. Его буддхическое сознание также раскрыто в совершенстве, а когда дело обстоит так, он может охватить им грешников, включив их в себя. К человеку, поступающему неправильно, не чувствуешь отвращения, а ощущаешь лишь желание оказать любую помощь, какая только возможна. Однако обычно для людей, находящихся на таких стадиях, можно сделать лишь немногое, да и то следует делать с осмотрительностью. Нужно не только сочувствие, но необходима ещё и мудрость, чтобы понять, на что человек может откликнуться, а также терпение и такт, чтобы дать ему осознать преимущества жизни немного более возвышенной, чем та, что он ведёт сейчас.

Через этот-то опыт отождествления человек и учится мудрому состраданию, и я думаю, что это единственный способ освоить его в совершенстве. Тогда видишь, почему человек делает те или иные вещи, и как они ему видятся. Те, кто не пережил ещё этого опыта, должны стараться делать всё, что в их силах, чтобы попытаться увидеть вещи с точки зрения других.

«Ты не должен позволять своим чувствам делать из твоего ума место для игр.

Ты не должен отделять свое бытие от Бытия и прочего, но слить Океан с каплей, а каплю — с Океаном.

Так достигнешь ты и полного созвучия со всем живущим. Имей такую любовь к людям, как если бы они были твоими братьями, учениками единого Учителя, сынами одной нежной матери.»

Первая из этих шлок напоминает начало первого фрагмента, где говорится: «Ум — великий убийца реального. Пусть ученик убьёт этого убийцу.» Он стал таким убийцей, потому что мы позволили предрассудкам вырасти в нём. Общеизвестно, что мы никогда не видим другого человека, а видим лишь то, что мы думаем о нём. Убить убийцу, однако, не означает, что мы должны попытаться обходиться без интеллекта и доверять только своим импульсам, которые уровнем ещё ниже. Мы должны подняться на уровень интуиции, которая выше интеллекта, и позволить ей определять те цели, на которые должны быть направлены наши мысли.

Если бы люди могли видеть, какой эффект оказывают предрассудки на ментальное тело, они были бы удивлены. Материя этого тела находится (или должна быть) в постоянном ритмичном потоке, а разные её части, или кольца, имеют отношение к разным направлениям мышления. Если по какому-то из этих направлений имеет место предубеждение, в соответствующем ему кольце возникает сгущение и закупорка: материя в этом месте уже не может протекать свободно. Эта закупорка в ментальном теле производит общее впечатление огромной бородавки. Мы должны быть способны смотреть сквозь любую часть нашего ментального тела, но эта бородавка как раз мешает нашему видению — такой она оказывает эффект. При попытке смотреть через эту часть ментального тела вещи будут казаться искажёнными, как было объяснено ранее.*

__________
* «Беседы о пути оккультизма», т.I, ч.IV, гл. 1, «Контроль над умом».

Именно так ум становится убийцей реального. Даже у самых лучших людей есть какие-то предрассудки. Например тот, кто гордится отсутствием их в одном направлении (например, что касается каст и цвета кожи), может иметь их в другом (например относительно хороших манер). Ему не важно, какого цвета кожа человека — коричневая, белая, красная или жёлтая, но если человек ест, не пользуясь ножом или произносит слова на деревенский манер, он вовсе не будет к этому безразличен.

Худшие из этих предрассудков — обычно те, существования которых мы совершенно не сознаём и с которыми мы, возможно, росли с самого детства. Их искоренить особенно трудно. Полностью их можно искоренить только любовью. Если нас оскорбляют манеры человека, он со временем научится лучшим — не в этом воплощении, так в следующем, но он — часть логоса, такая же, как и мы. Божественная любовь, как и мир божий, превыше всякого ума, и не только прощает всё, но и не чувствует нужды в прощении.

Мы должны научиться любить всех людей так, как если бы они были нашими собратьями-учениками. Узы между учениками одного Учителя — самые крепкие в мире, кроме существующих между членами Братства. Со временем ученик научится всё шире распространять качество любви, приобретённое в этих условиях единства, пока не будет чувствовать её ко всякому, кого увидит.

«Наставников много; Учитель лишь один — алайа, мировая Душа. Живи в этом Учителе, как его луч живет в тебе. Живи в своих собратьях, как они живут в нём.»

Это та же идея единства, но более красиво выраженная.

«Прежде чем вступишь на порог Пути, прежде чем пройдёшь первые Врата, ты должен слить два в Одно и пожертвовать личное безличному Я, тем разрушив путь между двумя — антаскарану.»

Общий смысл этой шлоки нам вполне ясен, но применение слова антахкарана* немного необычно, особенно учитывая, как прокомментировала его Блаватская. Она пишет: «Антаскарана — это низший манас, путь сообщения между личностью и высшим манасом или душой человека. Этот путь или связующий посредник разрушается после смерти, а остатки его остаются в форме камарупы (скорлупы)».

__________
* У Блаватской, в первых, неотредактированных изданиях — антаскарана, а не антахкарана. Возможно, между этими терминами есть разница, и первое — «низший мост», а второе — «высший мост», хотя обычно эти термины считаются вариантами написания одного и того же. — Прим. пер.

В заключительной части третьего тома «Тайной доктрины» Е.П. Блаватская иногда использует слово «кама-манас» для обозначения того, что мы называем низшим умом — имея в виду ум, характер которого выстроен в течение жизни личности под влиянием камы. Тогда антаскарана здесь — в чистом виде низший манас, луч высшего манаса. В течение жизни человек может через этот канал войти в соприкосновение с высшим манасом, и как мы видели из гл. VIII книги «Учителя и путь», ученик посвящает себя задаче так расширить этот канал, чтобы он всегда был полностью открыт, и активный высший манас мог всё время выражать себя в личности. Но после смерти у среднего человека уже нет той свободы начинать новые виды деятельности или предпринимать новые эксперименты, какая у него была раньше — теперь он в мире следствий тех причин, которые он запустил в действие во время земной жизни, и должен сначала выработать накопленные им низшие эмоции на астральном плане, а затем высшие эмоции на нижних уровнях ментального плана, в состоянии дэвачана. Так что в некотором смысле антаскарана перестала функционировать как канал, по которому идёт передача сверху вниз. Однако это неприменимо к человеку, который является хозяином свих мыслей и чувств или к ученику, способному по своей воле переходить на астральный план и нижние подпланы ментального.

В течение жизни «я», находящееся в каузальном теле, как бы инвестировало часть своей энергии на поиски полезного опыта, к которому была приспособлена его личность, и в той степени, в которой личность не смогла исполнить свою миссию, эта энергия, излучённая высшим манасом, теряется, оставаясь лишь в качестве центра для оболочки или даже создавая обитателя порога, если она достаточно сильна, чтобы просуществовать до следующего воплощения.

Если говорить в принятых теперь теософических терминах, после смерти человек остаётся на астральном плане в течение периода, который может быть длиннее или короче, причём длительность его зависит от количества и живучести его эгоистичных желаний, будь они грубыми, утончёнными или смешанного характера. Затем он встречается со своей второй смертью — смертью астрального тела, и переходит в дэвачан, особое состояния на низших подразделениях ментального плана, в своём ментальном теле, в котором он дорабатывает до совершенства все свои бескорыстные амбиции и желания. Когда он находится в этом состоянии, какая-то часть отброшенного астрального трупа может всё ещё блуждать в сродной ему среде, если это тело было достаточно грубым. Всё это было в достаточной полноте объяснено в моих небольших работах «Астральный план» и «Ментальный план». Но любое описание этих посмертных состояний, как-то приближающееся к полному, раздуло бы эту книгу до неподъёмной величины.

Когда я писал статью о потерянных душах, потом вошедшую в книгу «Внутренняя жизнь», я думал о том, чтобы дать простое объяснение связи между высшим и низшим умом. Самая большая, и намного бóльшая часть «я» относится к самому высшему подплану ментального плана; меньшая — ко второму, и ещё меньшая — к третьему. Потому мы можем представить диаграмму, представляющую «я» на этих трёх подпланах, чем-то вроде условного рисунка сердечка — сужающейся внизу до точки. У человека заурядного в личность спускается только эта маленькая точка — лишь очень маленькая часть «я» активна в отношении личности. У людей неразвитых, вероятно, это не более чем сотая часть. У изучающих оккультизм обычно деятельна и небольшая часть второго подплана. Более продвинувшиеся ученики задействуют уже значительную часть этого подплана, а на этапе, предшествующем достижению уровня архата, активно уже около половины «я».

Власть, которую имеет «я» над своими низшими проводниками, всего лишь очень частичная, и антаскарану можно представить в виде руки, протянутой от той небольшой части «я», которая пробуждена, с опущенной вниз кистью, которая часто забывает о своей высшей части и часто даже действует против неё. Но когда высшее и низшее совершенно соединены, эта ослабленная уже нить перестаёт существовать.

На санскрите «антахкарана» означает внутренний орган или инструмент, и разрушение его может означать, что «я» больше не нуждается в инструментах и может работать с личностью непосредственно. Когда силы вовлечения сильнее сил связи, которыми располагает «я», оно фактически теряет часть себя, но обычно в течение жизни оно также и что-нибудь приобретает, и как правило (за исключением случаев совсем уж злодейской жизни) приобретения больше, чем потери, возникшие за счёт впутывания (в каму) низшего манаса. Так что при второй смерти немного «я» и немного низшего манаса остаётся в кама-рупе. Потому об антаскаране слудует думать как о связующем звене между высшим и низшим «я», которое исчезает, когда и тем, и другим управляет одна воля.

«Будь готов ответить дхарме, суровому закону, голос которого спросит тебя при первом, начальном шаге:

Соответствуешь ли всем правилам, о исполненный возвышенных надежд?

Привел ли ты свои ум и сердце в созвучие с великими умом и сердцем всего человечества? Ибо, как в гремящем голосе священной реки откликаются звуки всей природы, так и сердце вступившего в поток должно трепетать, откликаясь на каждый вздох и помысел всего, что живет и дышит.»

Е.П. Блаватская тут приводит длинную сноску, объясняющую, что северные буддисты и фактически все китайцы находят в глубоком рёве некоторых великих и священных рек тонику природы. Она указывает, что в физике, как и в оккультизме хорошо известен тот факт, что совокупный звук природы — как слышимый в рёве великих рек, шуме качающихся верхушек деревьев в больших лесах, или даже шум города, слышимый на расстоянии, даёт конкретный тон вполне определимой частоты. Всё это верно, и научившийся слышать этот основной тон природы, способен слышать его всегда. У каждый планеты тоже есть свой собственный звук; она издаёт свои ноты, двигаясь через пространство, и по этому тону логос может знать, всё ли хорошо в его мирах, подобно тому, как опытный машинист может сказать по звуку, всё ли в порядке в паровой машине. Так и стремящийся должен постоянно слушать жизнь повсюду вокруг него. Это возвращает нас к тому качеству сопереживания, на котором так настаивает эта книга. Часто мы думаем, что понимаем своих самых близких друзей, но на самом деле это не так, как часто бывает очевидно для постороннего наблюдателя.* Но Учитель понимает всегда; он просто не может понять нас неправильно. Он может сказать, что не одобряет что-то из того, что видит, но он всегда в совершенной симпатии и понимает нас безо всякой необходимости для нас сказать хотя бы одно слово. Мы должны стараться понять других, пытаясь увидеть вещи так, как видят их они, пытаясь понять, каковы их мысли, а не делая то, что делают они.

__________
* «Беседы о пути оккультизма», т.I, ч. II, гл. 4, и ч. V, гл.2.

«Учеников можно уподобить чутким струнам вины; человечество — её деке; руку, пробегающую по струнам — стройному дыханию великой Мировой Души. Струна, неспособная отзываться на прикосновение Учителя звуком, нежно гармонирующим с другими струнами, лопается и отбрасывается. Так и с совокупностью умов лану—шравак. Они должны быть настроены на ум ачарьи, единый со Сверхдушой, или отпасть…»

Оккультная иерархия использует учеников как струны, на которых она может играть великолепную музыку марша эволюции, которая затем звучит уже среди человечества, найдя отклик в нём. Будь вы музыкантом, что бы вы сделали со струной, которая не сочетается с остальными, а пытается навязать свой звук так, чтобы он был самым заметным? Вы бы выбросили её. Всякий, кто точит лишь свой собственный топор, кто желает знаний, освобождения или чего-либо ещё только для себя, не годится для того, чтобы быть учеником Учителя. С учётом этого каждый ученик будет испытан. Ему доверят участки работы, которая, если он пренебрежёт ею, останется невыполненной. Если работа важная, у Учителя всегда будет готов дублёр, но если этот участок где-то на периферии, он может быть оставлен, а струна — отброшена.

Ученик должен быть в гармонии не только с великой целью, поставленной Учителем, но и с остальными работниками. Человек должен делать свой участок работы и не вмешиваться в отделы других, а когда их работа касается его, там, где он может помочь или помешать, его долг — помочь и сделать так, чтобы его брату было так легко, как только возможно. Проявление терпения по отношению друг к другу и взаимопомощь действуют подобно маслу в механизме — когда его недостаёт, он может продолжать работать, но не так гладко и хорошо, и для приведения его в движение потребуется больше энергии. Если вкладывать в дело всю свою энергию и в тоже время растрачивать много её на преодоление трения, это почти то же самое, что уделять работе всего лишь часть её. Нужно всегда действовать с учётом не собственного развития, и даже не успеха своего отдела, а блага целого.

«…как происходит с братьями тени — убийцами своих душ, ужасными дад-дугпами.»

Всюду в своих работах Блаватская использует слово «дугпа» для обозначения братьев тени — чёрных магов, как мы часто их называем. Пожалуй, тут выбрано не самое удачное название, потому что дугпы* не вполне заслуживают всех этих резких вещей, которые она о них говорит.

__________
* Возможно, такое название — это результат игры слов, поскольку название школы пишется не dugpa, а drugpa или `brugpa bka `brgyud (другпа кагью), в то время как одно из значений слова dug, сходного по звучанию, но пишущегося иначе — яд. Потому, вероятно, такое ироническое название прижилось для обозначения любых злых колдунов, тем более что в «Письмах махатм» дугпа (что можно истолковать как ядовитые, зловредные) описываются как противостоящие гелугпа (добродетельным) не только в Тибете, но и на Западе. — Прим. пер.

В Тибете до того, как туда проник буддизм, много поклонялись элементалам и природным духам, и им регулярно делались подношения, чтобы умилостивить их или о чём-то просить. Религия эта была невысокого уровня, как все такие религии рыночного характера. Блаватская говорит: «Бонцы, дугпы и разные секты “красных шапок” считаются самыми сведущими в колдовстве. Они населяют Западный, Малый Тибет и Бутан». Таким образом, старая религия ещё жива.

Такое случалось и в других религиях. Например, как я уже указывал,* в христианстве всё ещё остаётся Иегова — племенной божок, ревнующий к другим богам. Евреи ничего не знали о едином Всевышнем Боге, пока не попали в плен к ассирийцам, а затем попытались отождествить Всевышнего, о котором они услышали, со своим собственным племенным богом, отчего произошло много путаницы. К сожалению, христианство тоже запуталось в этом, свидетельства чего можно видеть в службе причащения Англиканской церкви. В начале этой службы читаются десять заповедей, где говорится о ревнивом боге, а позже в той же службе он называется «Богом от Бога, Светом от Света, Богом истинным от Бога истинного». Старая идея умилостивления тоже перешла в христианство — в виде курьёзного представления, что Бог может принять искупление в виде смерти своего сына.

__________
* «Беседы о пути оккультизма», т. I, ч. V, гл. 5, «Суеверия».

В Тибете, хотя буддизм посылал в эту страну не менее трёх миссий, и большинство людей являются в некотором роде буддистами, старая религия проявляется опять и опять, потому что крепко засела в сердцах людей. То же явление можно обнаружить и в итальянских Апеннинах, где ещё видна древняя этрусская религия, которая намного старше даже древнеримской. Католическая церковь борется с этим, но тщетно. Другой пример можно видеть на Шри Ланке. Её жители — буддисты; есть там и христиане — потомки тех, кто были обращены ещё португальцами. Но в моменты настоящей необходимости — в случае серьёзной болезни или беды — и буддисты, и христиане прибегают к старому «чертопоклонничеству». Если вы спросите их, почему они так делают, они ответят: «Да, конечно мы буддисты (или христиане) и цивилизованные люди, но в конце концов, в древней вере может быть нечто большее, и нет ничего плохого в том, чтобы полностью подстраховаться».

Окончание «па» означает просто «люди». Так, последователей Учителя Кут Хуми в Тибете называют кутхум-па. Бон-па — последователи аборигенной религии. Потомков обращённых первой буддийской миссией называют нингма-па. Эта первая попытка ввести буддизм быстро пришла в упадок из-за влияния старой веры. Школа кагью представляет обращённых второй миссией, которая была послана в Тибет несколькими столетиями позже. Другпа, или «красношапочники», принадлежат к ней, так что они как бы на два «поколения» отстоят от бонпа. Она тоже загрязнилась и позволила вкрасться старым верованиям.

Затем пришла третья, и последняя реформа, проведённая Цонкапой. Её последователи — гелугпа, или «желтошапочники». К этой школе принадлежат далай-лама, таши-лама и нынешнее правительство страны. К ней также внешне принадлежат двое наших Учителей. По торжественным случаям её приверженцы надевают жёлтые одежды и курьёзные остроконечные шапки, похожие на шлемы.

Арьяасанга принадлежал к школе гелугпа, и конечно же, и Алкион в своём предыдущем воплощении, поскольку был его учеником. Вероятно, Алкион несколько усилил выражения своего учителя, когда говорил о красношапочниках. Называть их «убийцами своих душ» — это вряд ли в духе буддизма.

Так что другпы не так уж плохи, как их рисуют. Они буддисты, хотя на их буддизм наложился культ поклонения природе. Это древнее поклонение, как говорят его противники, включало в себя животные, а одно время даже человеческие жертвы. Желтошапочники противостояли им, так как старались сохранить более чистый буддизм. Их правила строже и допускают гораздо меньше поклонения природе, хотя даже они не смогли полностью освободиться от этого, так что когда-нибудь вполне может быть предпринята ещё одна реформа. Из школы другпа некоторые перешли в гелугпа и даже привлекли внимание наших Учителей, так что они не могут быть совсем уж плохими. Бонпа — не очень продвинутый или отличившийся чем-то вид чёрных магов, так что называть их «братьями тени» — приписывать им больше, чем они того заслуживают, даже по их собственной линии.

«Настроил ли ты своё существо на великую боль человечества, о претендующий на свет?

Если так… можешь войти. Но прежде чем ты вступишь на мрачный путь скорби, тебе хорошо бы сначала узнать ловушки, ожидающие тебя на пути.»

Здесь мы снова встречаемся с идеей о пути скорби. На Пути нет печали — есть напряжённые усилия, но вместе с этим — величайшая радость в работе. Многие учителя говорили об этой радости, но иногда результатом этого было то, что их ученики, встретившись с первыми трудностями, разочаровывались. Арьяасанга, очевидно, очень не хотел вводить своих учеников в такое заблуждение, так что делал упор на трудности.

Есть трудный этап, через который должны пройти все — стадия между двумя разными состояниями уверенности. В этом положении многих уже не заботят мирские вещи. Например, им не важно, есть ли у них деньги, хорошие дома и одежда. Если к ним придёт богатство, они примут его как любую другую ответственность, но они будут так же довольны, если будут иметь только самое необходимое. Интерес к низшим вещам отпал, и всё же высшие для них пока что предмет веры, а не знания или опыта. В этом состоянии человек неизбежно должен пережить однообразный, а иногда и бедственный период, который может длиться больше или меньше. Такое может случаться и несколько раз.

Но когда высшее видится ясно, всё меняется, и Путь уже сияет счастьем. Тогда все низшие вещи теряют всякую притягательность. Возьмём случай нашего президента. Если бы она посвятила своё время и таланты мирским целям, она бы непременно добилась большой славы и положения в той или иной области деятельности, но если вы спросите её, приятно было бы ей бросить выбранный путь и следовать линии удовлетворения мирских амбиций, она бы непременно ответила: «Конечно же нет, зачем? Ничто не может сравниться с радостью служению Учителю».

В жизни ученика гораздо больше радости, чем в любой мирской жизни, каким бы прекрасным ни было окружение. Он отказывается от личной собственности любого рода, но что бы он мог хотеть от неё? В Индии нередко бывает, что какой-нибудь великий человек, бывший например премьер-министром штата и имевший огромное влияние, богатство и славу, в один прекрасный день тихо всё бросает, надевает жёлтую одежду и уходит, чтобы больше ничего не иметь. Он делает это, очень хорошо зная обе формы жизни и ясно видя, что жизнь, которую он оставил, бедна настоящими сокровищами и радостью в сравнении с той, которую он будет вести отшельником или странствующим санньяси. Часто бывает так, что человек, занимающий видное положение, как например последний царь России, может сделать очень мало для помощи миру. Потому такое положение не является привлекательным для оккультиста. Я помню случай, как одному очень продвинутому человеку предложили выбор — остаться малозаметной личностью или подняться до ведущего положения в одной из величайших стран мира. Он выбрал второе и со временем стал премьер-министром Великобритании. На этой должности он обнаружил, что его деятельность сковывают мощные эгоистические интересы, а также противодействие Церкви. Груз ответственности склонил его соглашательской политике. И хотя его целями было дать народу больше свободы и консолидировать империю, и во втором он даже достиг успеха, он всегда сожалел о своём выборе — хотя и совершенно бескорыстном — и умер разочарованным человеком.

Конец второй главы