Теософія на Кіровоградщині

Тим Бойд

Традиционное дарвиновское мышление подчеркивает выживание наиболее приспособленных. С точки зрения такого эгоистичного или эволюционного чувства служение можно рассматривать как сомнительную деятельность. В чём преимущество служения, в том, чтобы быть тем, кто даёт преимущество другому? Тем не менее, кажется, что мы запрограммированы на неизбежное стремление быть сострадательными. Мы ничего не можем поделать. В противном случае, почему так много нашего внимания и усилий тратится на помощь самым слабым из нас? Это то, что мы делаем инстинктивно, естественно.

Когда мы стареем и становимся слабыми и немощными, или когда мы заболеваем, эволюционное преимущество, казалось бы, состоит в том, чтобы заботиться о себе и двигаться дальше, но это не то, что мы делаем. Наша энергия, наше внимание неизбежно сосредоточены на самых слабых из нас.

В буддизме используется слово “сострадание”. Сегодня это слово стало модным в мире и так и должно быть. В буддизме существует очень специфическое определение сострадания. Они говорят, что это “желание облегчить страдания других”. Поэтому, когда мы ведём себя сострадательно, мы работаем над облегчением страданий других.

Е.П. Блаватская в  “Голосе Безмолвия” предcтавляет другой взгляд на сострадание. В этой короткой книге мы находим загадочные слова: “Сострадание не является атрибутом. Это – Закон законов”. Это очень широкое утверждение, которое кажется ясным и недвусмысленным, но что оно означает?

Что это за сострадание, которое поднимается на такой  уровень, вытесняя все остальные известные нам законы — гравитацию, термодинамику, карму? Очевидно, что это не ограничивается поведением,  которым мы пытаемся облегчить страдания. Сознательная сострадательная деятельность, которую мы называем “служением”, является частью этого великого сострадания.

Нам может быть полезно изучить внутреннюю динамику того, что происходит, когда мы ведём себя сострадательно. Для обычно эгоцентричного индивидуума  это – как если бы он действовал внутри оболочки или пузыря. Существует интенсивное сосредоточение на тех ощущениях, обстоятельствах и действиях, которые приносят пользу своему “я”. То, что лежит за пределами личностной оболочки, вызывает меньше беспокойства. Однако в те моменты сострадания, когда мы наблюдаем и чувствуем желание помочь в страдании другого, эта оболочка эгоизма увеличивается. Она расширяется, чтобы охватить потребности страдающего “другого” во многом так же, как   когда человек обращается к своим личным потребностям. Это динамика сострадательной деятельности.

Когда мы сострадательны к человеку, наш круг (сострадания) увеличивается до такой степени. Когда мы чувствуем сострадание к нашим близким или друзьям, он возрастает ещё больше. Доведенные до крайности, мы обнаруживаем, что нет границ этому кругу — все существа попадают в сферу этого сострадания. Таков пример всех великих существ, которые приходят на землю — Будд, Иисуса, Кришны. Сострадание как Закон законов есть не что иное, как Закон Единства, признание неделимости Всей Жизни.

Так почему же мы служим? В основном потому, что у нас нет выбора. Мы живём в мире, где всё взаимосвязано. По мере, того как  мы просыпаемся, открываем глаза и смотрим, наши варианты становятся немногочисленными. Тогда сострадание становится привлекательным путём, потому что оно необходимо.

Теософический орден служения (ТОС) имеет девиз: “Союз любящих в служении всему, что страдает”. Что отличает Теософское служение от других организаций — Красного Креста, кормления голодающих, защиты животных? В сущности, – ничто, кроме теософии. То, что делает его теософическим, — это признание единства в акте служения, – Единства,  Единства тех, кто любит.

Любовь как слово понимается по-разному, иногда странно. Здесь Любовь есть выражение Единства, духовности. Мы связываем себя узами любви. Мы служим, потому что в какой-то фазе нашего раскрытия мы пробуждаемся, осознаём некоторые неоспоримые факты существования, наиболее очевидное и непосредственное бытие того, что мы едины, и наше служение и жизнь проистекают из этого.

Но что такое служение? Словарь скажет, что это что-то вроде действия, сделанного для того, чтобы помочь другим. Всегда есть фокус на идее, что мы действуем от имени другого. Есть бесконечные способы того, как мы можем служить, но не все они равны. В теософических учениях есть основная идея, что “мотив – это всё”. Наша мотивация полностью окрашивает действия, которые мы совершаем, настолько, что одно и то же действие, предпринятое кем-то с другой мотивацией, является совершенно другой услугой, чем действие, предпринятое  этим другим.

Например, в Соединённых Штатах, когда проводятся политические выборы, очень распространённым опытом является то, что политики, которые стремятся быть избранными на должность, хотят использовать  каждую возможность появиться перед камерой, чтобы их могли видеть потенциальные избиратели. Политики создадут возможность сфотографироваться, когда они придут в приют для бездомных. В остальные 364 дня года их там не увидят. Но когда камер и объявлений в СМИ больше нет, они стоят в очереди в “суповой кухне”, озабоченные тем, чтобы накормить голодных и бедных. И все же рядом с политиком будет кто-то, кто находится там регулярно, потому что их мотивация такова: “Я здесь, потому что я свидетель страдания, и я хочу внести свой вклад, чтобы попытаться облегчить его”. Значит, этот человек служит день за днём.

Каждый голодный человек получает свою тарелку еды, каждый ест и удовлетворяет свой голод. Для человека, получающего пищу от политика, воздействие на его аппетит ничем не отличается от воздействия человека, дающего её с любовью и состраданием. У всех этих людей спазмы в желудке ослабевают, и у них появляется чувство удовлетворения, чувство, что их голод уменьшается. С точки зрения голодного человека тот же самый акт приводит к тому же результату. Пища одного человека не менее сытна, чем пища другого. Разница заключается в впечатлениях, которые развиваются в сознании, действуя определённым образом и предрасполагая нас действовать таким же  образом снова.

Для сострадательного человека  каждая миска супа и взаимодействие расширяют чувство связи с другими. Это влияет на их жизнь с точки зрения того, как они будут контактировать с миром. В человеке, который находится там исключительно по политическим мотивам, усиливается тенденция к эгоизму. Мотив – это  всё. Таким образом, есть мотивация теософическая.

Как мы служим?

Как человеческие существа одна из вещей, которую мы получаем от Теософического подхода, – это чёткое признание того, что мы многомерные существа. Мы функционируем на многих уровнях. Мы можем служить в нескольких измерениях. Одна из прелестей теософии заключается в том, что она затрагивает причину всех человеческих проблем. Эта причина – наше убеждение, подтверждаемое каждым мгновением, что все мы принципиально отделены друг от друга. Е.П. Блаватская  назвала это “ересью обособленности”. Мы верим в это по очень веской причине. Я помню, как Радха Бернье говорила: “Если я велю своей руке открыться или закрыться, это то, что она делает. Если я скажу твоей руке сделать это, ничего не случится”. Это служит подтверждением того, что мы разделены.

Однако наши более глубокие переживания подтверждают нечто совершенно иное – то, что наша обособленность – это  видимость, поверхностная, тогда как реальность под поверхностью – это  реальность взаимосвязи. На уровне мысли и эмоций мы находим атмосферу общей мысли. В присутствии людей, которые подавлены или в плохом настроении, наша энергия подвергается воздействию. Когда мы находимся с возвышенными, вдохновлёнными, просветлёнными людьми, мы испытываем подобное же воздействие. Священные Писания мира говорят об этом. В христианском Писании сказано: “Если я вознесусь, то вознесу всех людей ко мне”. Вот что мы делаем с теософской точки зрения.

Мы работаем и на других уровнях. Когда мы работаем вместе как группа, происходят вещи, которые многие назвали бы чудесными или невозможными. Это не просто арифметическое умножение наших потенциалов; это далеко не предел. Учиться работать вместе  – это  тренировка,  хотя мы ещё не резонируем со всеми одинаково. Мы должны объединиться в эти группы, которые постоянно бросают нам вызов в плане развития потенциала для объединения. Сначала мы признаём, а затем опускаем на дно те аспекты нашей природы, которые, как нам кажется, столь важны, но которые лишь разделяют нас.

Это рецепт на будущее, основанный на определённом принципе. Тот факт, что группы обладают способностью делать то, чего не может ни один человек, коренится в духовном принципе. Это было сказано различными способами, но, возможно, наиболее знакомым нам является следующий: “Где двое или более собраны во имя Моё, там Я среди них”. Когда мы собираемся с определённой  целью, одним из результатов является то, что мы обнаруживаем, что вокруг нас есть нечто большее – присутствие; мы чувствуем, что расширяемся. Это один из принципов работы, которую мы делаем, и он способен создавать замечательные изменения.

Важно не столько то, что мы делаем, сколько то, как мы это делаем. Любое последовательное служение является основой для глубокой самотрансформации. Слова Ганди: “Для голодного человека кусок хлеба – это лицо  Бога”.  На каком бы уровне ни действовал этот голод, в той степени, в какой мы можем помочь ему утихомириться, он позволяет  проявиться чему-то скрытому, чему-то `большему.

Как многомерные существа, тип трансформации, о котором мы говорим в теософическом мире, может происходить в двух направлениях: снизу вверх или сверху вниз. Я знаю людей, которые перестали есть мясо, потому что прочитали, что оно полезно для их здоровья, что оно может помочь им похудеть и получить больше энергии. В основном их причины для принятия вегетарианской диеты были эгоцентричны. Часто эти люди, приступая к новой диете, чувствовали прилив энергии, дающий возможность более активно общаться с другими людьми. Они обнаружили, что их участие в более широкой жизни увеличилось. Это заставило их шире задуматься о всеобщем и божественном. Таким образом, кусок пищи привёл их в измерение духовного осознания. Я видел и обратное. Где у кого-то был духовный опыт, и он просачивался в их физическое поведение и привычки. Всё это взаимосвязано, и в той мере, в какой мы пытаемся разделить это, мы ошибаемся. Мы всегда заняты только одним – одной жизнью, неразделённой и присутствующей повсюду во всей её полноте. Единство – это  единственное, что у нас в уме.

Что будем делать?

Что делает каждый из нас, оказавшись в этом мире с целой палитрой проблем на выбор? В чём наше призвание? В одном из священных Писаний мира была история об очень бедной женщине, у которой действительно было мало или ничего, и она услышала, что был великий мастер, который шёл к ней, и она подумала: “Этому великому существу, которое идёт, что я должна дать? Что у меня есть в доме”?

Вот в чём вопрос для нас: чем мы обладаем физически или что находится в доме нашего сознания? Никто не настолько беден, чтобы ничего не иметь. Тогда как мы учимся отдавать? Отдаём ли мы свои мысли, пищу или опыт, которые могут быть полезны другим?  Всё это – дары,  которые мы должны отдать этому миру, и если мы решим не отдавать, то не только эти дары умрут вместе с нами и не передадутся дальше, но и наш потенциал по улучшению мира также иссякнет.

Есть сила в очень простом слове, которое мы говорим каждый день, некоторые из нас больше, чем другие настолько, что мы игнорируем его и его способность и силу, его потенциал для добра.  Это – слово  “да”. Это не просто слово. На самом глубоком уровне это состояние бытия, которое мы можем принять. Ум, который говорит этому миру “да, я буду; да, я открыт”, – связан.   Есть  `большая жизнь, которую мы ощущаем, но почему-то не понимаем. Говоря “да” страдающему фрагменту этой великой жизни, мы связываем себя. Мы должны научиться открытости, свободе и силе, исходящей от духа, который может сказать “да”.

Это всего лишь несколько мыслей с точки зрения той работы, которую мы здесь делаем, и, что ещё более важно, работы, которую мы действительно способны делать.

“В каждом человеке есть семя уникальности, но оно погребено в твёрдой почве нашей природы. Эта почва должна быть изменена, размягчена и очищена. Человек должен обладать чисто человеческим качеством без каких бы то ни было изменений, которые могут быть отнесены к каким-либо категориям. Изменившись (став обусловленным), человек должен стать необусловленным (deconditioned). Это может произойти с полным пробуждением к природе обусловленности, которой человек подвергся. Человек должен осознать всё неправильное, некрасивое, ложное, будь то в своих мыслях или действиях, в малых или великих делах.

В состоянии полной свободы от всякой обусловленности то, что действует, может быть только чистым разумом и любовью, излучаемыми незапятнанным существом. Интеллект действует в соответствии с обстоятельствами и условиями; он действует особым образом. Но всё его действие характеризуется любовью, так что есть действие разума и любви одновременно. Как  любовь, так и  восприятие возникают из состояния чувствительности в самом себе. И это состояние внутренней чувствительности действительно является основной или истинной природой человека. То, что мы наблюдаем в людях, – это, в основном, природа их обусловленности, силы, которые действуют в этом обусловленном состоянии”.

Нилаканта Шри Рам

“Природа нашего поиска”

Перевод Ларисы Пустовойтовой