Рубрики 
Метки: СЕМЬ ВРАТ
Глава 6
СЕДЬМЫЕ ВРАТА
«Знай, победитель грехов, как только совани прошел седьмой путь, вся природа проникается радостным трепетом и чувствует, что покорена. Серебристая звезда мерцает про то полуночным цветам; ручей журчит эту весть, струясь по камням; темные волны океана разносят её с громовым шумом по прибрежным скалам; напоенные ароматом ветерки поют её долинам, и величавые сосны таинственно шепчут: “Появился мастер, хозяин дня”.»
Хозяин дня означает того, кто добился безопасности на нынешний цикл; потому это указывает на кандидата, принявшего первое посвящение, равно как того, кто достиг дальнего берега. Что такому событию радуется вся природа — это просто факт, здесь так красиво и поэтически описанный. Многие люди в такое время чувствуют необъяснимое счастье и сознают заметный духовный трепет. Большинство людей наших цивилизованных рас едва ли достаточно чувствительны, чтобы сознавать эти события, но чувствительные люди вполне могут заметить: «Я странно счастлив сегодня. Хотелось бы мне знать, что случилось». Так это чувствуется в природе — как общее ощущение благополучия.
Большинство людей заняты развитием ума и вследствие этого потеряли много чувствительности, которая происходит больше от развития чувств и эмоций, чем ума. Высшие типы дикарей во многих отношениях значительно чувствительнее, но эта чувствительность у них смутная и неопределённая и они не имеют над ней никакого контроля. Они принимают впечатления и часто способны предсказать события в общем. Всё это вернётся к нам, но в ясной и определённой форме на более высоком витке спирали с развитием высших эмоций. Когда придёт это раскрытие, мы не только почувствуем ощущение благополучия и счастья при этих великих событиях, но и будем знать, почему мы это чувствуем, и из какого центра исходит эта великая радостная песня. Остальная природа, хотя находится и ниже нашего уровня, ещё не так поглощена материальными вещами, как многие люди. Животное, если только не занято желанием, проистекающим от голода или другой телесной потребности, обычно в какой-то мере откликается на этот трепет.
Великая цель Теософического Общества — не столько обеспечить ментальное развитие, сколько взращивать тех, кто готов к отклику на буддхические влияния, пробуждать чувствительность вошедших в него людей на более высоком витке спирали и готовить их для новой расы. Это не идёт против умственного развития — далеко от этого, — но готовит к следующему этапу, когда интуитивная любовь создаст гармонию и братство, а развитый интеллект использует для построения новой цивилизации, основанной на этих идеалах. Наше Общество, находясь в близкой симпатии с высшими планами, очень чувствительно к силам, высвобождающимися, когда рождается ещё один «Сын Человеческий». Оно получает первое касание их мощного выхода, и это придаёт ему новый импульс; его работа растёт и распространяется, и наблюдается прогресс как численный, так и в братских чувствах.
Однако иногда эта стимуляция жизни порождает трения, и происходит это из-за потери чувства соразмерности. В уме члена возникает какая-нибудь великая идея; вброс энергии её усиливает — и это очень хорошо, если он человек уравновешенный и может продвигать свои собственные идеи, не умаляя идей других людей. Но когда равновесия нет, и есть узость, расхождения во мнениях могут стать ещё сильнее. У нас в теософии есть свои особые направления работы. Одни принимают одну форму деятельности, другие — другую, но опасность возникает, когда человек начинает думать, что его линия — единственная, которую должно принять и выделять всё Общество. Когда другие люди пытаются осуществлять свои собственные идеи, он склонен думать, что они не работают для Общества лучшим образом, потому что не приходят и не помогают ему. Так что нет ничего неестественного в том, что энтузиазм может иногда вызывать трения в таких случаях, когда братская любовь и настоящая терпимость отступают немного на второй план.
Наш великий президент как-то объяснила, как часто она работала с другими над их очередной «самой лучшей идеей». Она знала, чтó лучше, но тихо уступала ради гармонии, а эти люди получали опыт осуществления своих идей. Если человек приходит к ней с каким-нибудь планом, которым он переполнен, хотя часто это не самая лучшая идея, она не разочаровывает его, а говорит, «давай, попробуй и добейся успеха». Человек пробует, и через год или два обнаруживает, что план не был лучшим, и изменяет его, но иногда таким способом достигались хорошие результаты.
Почти всегда мудрее дать людям попробовать свои идеи, но грустно, когда они слишком сильно навязывают их другим. Опыт всё больше и больше говорит нам, что самое главное в нашем Обществе — гармония между работниками. В действительности можно даже сказать, что эта гармония важнее, чем успех какого-то участка работы. Так что позвольте каждому следовать самому лучшему вдохновению, которое к нему приходит, но пусть он максимально симпатизирует и другим в их собственных идеях. Если не подвергая опасности тот дух гармонии, которые делает Общество совершенным каналом для высших сил, открытой дверью для Великих, мы можем развивать энергичную деятельность, это будет действительно хорошо, но не иначе.
О серебряной звезде, упомянутой в тексте, можно также думать как о звезде Посвящения. Это знак мысли и присутствия Царя.* При церемонии посвящения тот, кто действует за него, Единого Посвятителя, взывает к нему, чтобы он утвердил сделанное, и ответом является вспышка серебряной звезды.
__________
* То же, что Санат Кумара, Владыка или Господь мира, о котором говорилось в главе 4 комментариев к фрагменту II. — Прим. пер.
«Он стоит теперь подобно белому столпу запада, на чьё лицо восходящее солнце мысли вечной изливает свои первые, самые великолепные волны. Его ум, подобный успокоенному и безграничному океану, расстилается в безбрежном пространстве. Он держит жизнь и смерть в сильной деснице своей.
Воистину он могуч. Живая сила, освобождённая в нем, та сила, которая и есть Он сам, в состоянии поднять сосуд иллюзии высоко над богами, над великим Брахмой и Индрой.»
Через Великое Белое Братство приходит в мир весь свет, который облегчает темноту человеческой жизни и в огромной степени ускоряет эволюцию человечества. Часто для обозначения положения Братства используется символ Востока, а его член, обративший своё лицо к внешнему миру, чтобы ему помогать, может быть назван обращённым на запад.
Иллюзия, о которой здесь упоминается — это иллюзия отделённости. Кандидат теперь добился свободы от этой иллюзии, и на Пути он будит подниматься шаг за шагом, план за планом, пока не разрушит иллюзию на каждом из них и не станет себе хозяином на всех планах человеческой жизни. Похоже, что нет предела высотам, на которые может подняться человек, так что упоминание Брахмы и Индры не есть преувеличение, хотя несомненно здесь имелся в виду общий смысл. Это также напоминает строку из «Света Азии»: «Выше Индры вы можете поднять свою судьбу».*
__________
* E. Arnold, «The Light of Asia», VIII.
Практический смысл этой иллюстрации можно найти в смене луча, описанной в книге «Учителя и путь». В Иерархии нашей Земли по первому лучу можно продвинуться дальше, чем по второму, а по второму — дальше, чем по какому-либо из остальных пяти; так что всякий поднявшийся до седьмого посвящения по одному из этих пяти лучей должен, если он хочет дойти до восьмого посвящения, перейти на второй или первый, а если хочет дойти ещё и до девятого, то только на первый луч. «Тайная доктрина» соотносит Индру со вторым логосом, Богом-Солнцем, а Брахму с третьим логосом — творцом. В Иерархии эти двое представлены 1) Буддой, главой второго луча, и 2) Махачоханом, который управляет пятью лучами с третьего по седьмой. Господь Мира — на первом луче, и он поднялся намного выше, чем другие двое.
«Ныне он непременно достигнет великой награды!
Но захочет ли он воспользоваться дарами того воздаяния, заслуженными благами и славой для своего собственного покоя и блаженства — он, победитель великой иллюзии?
О нет, стремящийся проникнуть в скрытый закон природы! Если хочешь следовать по стопам святого Татхагаты, то те дары и силы не для личного я.
Пожелаешь ли ты задержать стремление вод, рожденных на Сумеру? Захочешь ли ты отклонить их течение для личной своей пользы, или же вернуть их через гребни циклов к первоисточнику?»
Ещё раз мы приходим к вопросу об освобождении от колеса рождений и смертей, с сопровождающей его идеей об отдыхе. На этой стадии не может быть чувства усталости от работы, какое бывает у нас здесь, но если посмотреть снизу, доля адепта, который остаётся в воплощении миллионы лет, представляется ужасающе утомительной. А кандидат, к которому обращается Арьяасанга, всё же смотрит снизу, и учитель не желает, чтобы он с неохотой смотрел на такое будущее, хотя в настоящий момент и способен видеть лишь более тёмную его сторону. Радости же этой высшей жизни описать невозможно — их не выразить в понятиях какого-либо известного нам земного счастья, а потому использовать их в качестве стимула для кандидата несколько опасно, ведь так можно совершенно непредумышленно зафиксировать его ум на какой-то из низших форм счастья, а это замедлит его прогресс.
Гора Меру, или Сумеру, — это гора богов, в общем соответствующая Олимпу греков. Всё благое проистекает из этого источника; этот поток втекает в каждого члена Братства, а через него должен течь в мир — иначе он будет буквально запруживать поток. Но в таком случае, конечно, он будет одной из неудач.
«Если пожелаешь, чтобы поток трудно добытого знания в небесах рожденной Мудрости оставался сладкой и бегущей водой, ты не должен дать ему превратиться в стоячий пруд.
Знай, если хочешь стать сотрудником Амитабхи, Безграничного Века, ты должен — подобно близнецам-бодхисаттвам — изливать свой свет по всему протяжению всех трех миров.»
По этому поводу у Е.П. Блаватской есть следующее примечание:
«Согласно символизму северного буддизма, в небесах Амитабхи или «Безграничного Пространства» (Парабрахмана) есть два бодхисаттвы, Гуаньши-инь и Дашичжи,* которые вечно излучают свет над тремя мирами, где раньше жили, включая наш собственный, чтобы помочь светом (знания) обучению йогов, которые, в свою очередь, будут спасать людей. Своим возвышенным положением в царстве Амитабхи они обязаны делам милосердия, совершённым ими на земле, когда они в свою очередь были йогами, так гласит аллегория.»
__________
* Здесь приведены их китайские имена; на санскрите — Авалокитешвара и Махастхамапрапта. — Прим. пер.
Это может быть немного сложно и требует разъяснения. Блаватская здесь делает Амитабху эквивалентом Парабрахмана, но трудно понять, как это может быть так, когда первый есть Безграничный Свет, Безграничная Мудрость, Сущность всех будд. Парабрахман — первый член великой Троицы, а Авалокитешвара — второй, каков также и Амитабха, описываемый как «средний принцип» Будды. Нам возможно стать сотрудниками этого второго или среднего принципа, но не Парабрахмана.
Блаватская однако часто говорит об этих двух как об одном, поскольку Парабрахман есть скрытая мудрость, и он проявляется как Авалокитешвара, проявленный Ишвара, логос. Если смотреть снизу, то в нас, как и во всех, есть Бог видимый (второй из трёх) и Бог, который в тайне (первый из них).*
__________
* См. выше, фрагмент I, гл. 5.
Средний принцип также называется Бодхисаттвой и описывается как двойственный, а именно Гуаньши-инь, мужской аспект, и Гуань-инь, женский аспект Авалокитешвары. Последний, как сказано, «принимает по желанию любую форму, чтобы спасти человечество».
Всё в трёх мирах, говорится в сноске, указывает на «три плана бытия — земной, астральный и духовный». Здесь Блаватская использует термин «астральный» необычно, как она сделала и в «Тайной доктрине», касаясь этой темы. Она берёт всего человека — от монады до материальных тел, — и делит его на три части: 1) духовную, которая есть монада, 2) астральную, включающую атму-буддхи-манас, или форму, недоступную чувству, и 3) материальную или земную, включающую низшее ментальное, астральное и физическое тела.
Два бодхисаттвы могут быть также упомянуты и в другом смысле, как два великих Брата, Господь Будда и Господь Майтрея, представляющие в Иерархии средний уровень. Первый занимается высшими мирами, тогда как второй обращён как бы вниз, чтобы работать с личностями людей на низших планах. История удивительных усилий и жертвы этих двух братьев рассказывается в книге «Учителя и путь» (гл. XIV).
Но, пожалуй, самая практически значимая с человеческой точки зрения интерпретация этой аллегории будет следующей. Гаутама стал един с Амитабхой — то есть он стал Буддой. Он продолжает свою работу на высших планах, но в мире людей он работает через двойственного Бодхисаттву, мужская форма которого это Гуаньши-инь, Господь Майтрея, а женская форма — Гуань-инь, таинственная спутница и шакти первого почти во всех религиях.
«Знай, что поток сверхчеловеческого знания и мудрости дэв, тобою завоеванный, должен через тебя — ставшего проводником алайи — изливаться в иное русло.
Знай, о налджор тайного пути, его чистыми и свежими водами ты должен уменьшить горечь вздымающегося океана, того могучего моря скорби, образованного слезами человеческими.»
Под сверхчеловеческим знанием, вероятно, имеется в виду ключ знаний, который даётся посвящённому, когда он делает свой первый шаг. Человек, прошедший через несколько посвящений, владеет определёнными объёмами знаний, которые ему не позволено передавать другим. Он действует согласно этим знаниям и неизбежно это вносит определённые изменения в то, что он делает и то, как он живёт. Другие могут видеть эти вещи и следовать им из преданности или из подражания. Те, кто являются стихийными протестантами, возражают против такого подражания великим людям. Они обращают наше внимание на то, что человек может быть великим в одних отношениях, но вовсе не столь великим во многих других, и что такой последователь может легко впасть в суеверия, как люди в истории с кошкой и ножкой кровати.* Они также говорят, что опора на собственные силы укрепляет их. Всё это верно, но полезные стороны и опасности есть в обоих методах, так что каждый должен идти тем путём, который для него естественен, в то же время относясь с вниманием и уважением к тем, кто следует другим путём, и стараясь их понять. Если мы имитируем действия человека, который знает немного больше нашего, в этом нет ничего неразумного. Ребёнок подражает взрослым, потому что убеждён, что они знают больше, чем он, и в большинстве случаев он прав. Когда средний ребёнок считает своего отца величайшим человеком в мире, мы же не говорим ему, что он неправ, и данный случай ничуть не хуже.
__________
* См. «Беседы о пути оккультизма», т.I, комментарии к «У ног Учителя», ч. IV, гл. 3, «Терпимость». (Речь идёт об одном святом, у которого была кошка, которая очень его любила, и когда он проводил религиозные церемонии, ему приходилось привязывать её к ножке кровати, чтобы она ему не мешала. Его последователи посчитали это важной частью ритуала и специально приводили кошку и привязывали её. — __________
Прим. пер.)
Мудрость дэв — это, возможно, Божественная Мудрость, которую мы называем теософией. Это — знание миров как места пребывания Божественной Жизни, а не просто внешних областей. Арьяасанга всегда отмечает различие между тем, что действительно знает и тем, во что он просто верит. Если бы он выступал на одном из наших теософических собраний, он мог бы сказать: «Вам следовало бы верить в существование астрального и ментального планов, потому что это рациональная необходимость. Но вы не знаете о них, если у вас нет непосредственного опыта.» Такое знание является сверхчеловеческим только в том смысле, что в настоящее время оно за пределами досягаемости рядовых представителей человечества, хотя в должное время оно станет доступно среднему человеку.
С непосредственным опытом наше осознание этих истин становится совсем другим. Я помню, как У.Т. Стэд как-то сказал, что он много изучал и проделал обширные исследования в области психических явлений, но однажды он пережил ясновидение, которое придало этому реальность и позволило увидеть всё в новом свете. Засыпая, он увидел перед собою маленькую картинку морского берега с волнами, бьющимися о скалы. Это было небольшое видение, но оно научило его многому. «Теперь, — сказал он, — я понимаю, что имеет в виду ясновидящий, когда говорит, что видит то или это».
Для нас с Анни Безант произошла огромная перемена, когда мы сами стали видеть внутренние планы. Заочно мы были знакомы с фактами об астральном и ментальном планах, но непосредственное видение сделало их для нас живыми. Даже в случае предметов физического плана человек, который учится только по книгам, получает сухие и отрывочные знания, но тот, кто прожил своё знание, получает его во всём цвете и свете. Я хорошо помню эту разницу у буддийских монахов, которых мне приходилось встречать на Шри-Ланке. Один был совершенным знатоком книг и мог проиллюстрировать цитатой любой пункт своей религии, тогда как другой, имевший некоторый опыт в медитации, мог меньше процитировать, но зато гораздо больше сказать.
Ясновидение не возникает сразу в такой форме, что на него уже можно полагаться. Чтобы человек мог видеть точно, мог осознать значение того, что он видит и не вносил в наблюдения ничего личного, ему требуется тщательная тренировка. Можно дать человеку телескоп и ожидать, что он всё узнает о звёздах, но он узнает очень мало, пока его не обучат правильно им пользоваться и соотносить увиденное с уже имеющимися знаниями, применяя свой разум. И астрономы обнаружили, что в их соображения тоже вкрадывается личный элемент, и нужно это учитывать.
В ясновидении же это проявляется во многих формах — можно увидеть вещи несколько преувеличенными, слишком синеватыми, красноватыми и так далее. Личный фон также бывает явственно заметен в форме предубеждения — например, одна ясновидящая, которая была при этом ревностной христианкой, могла настойчиво ассоциировать идею крещения с любым излиянием воды, которое ей случалось увидеть, и была совершенно оскорблена, когда другие не могли согласиться с её точкой зрения. Даже приложив все усилия, мы не можем видеть вещи полностью, так, как было бы необходимо для совершенной точности. Возможно, что даже на своём адептском уровне Учителя учитывают «личные поправки», когда работают на низших планах.
Однако посвящённый, исходя из своего опыта, имеет полную уверенность в определённом наборе фактов, что позволяет ему быть каналом для высших сил. Это так меняет полярность его ментального и причинного тел, что его становится можно использовать так, как других нельзя, как бы высоко они ни были развиты в других направлениях.
«Увы! Став однажды подобен неподвижной звезде в высших небесах, ты должен ярким небесным диском из глубин пространств светить всем, исключая себя; давать свет всем, но не брать ни от кого.»
Не нужно полагать, что звезда огорчена тем, что ей приходится светить; она светит, просто потому что не может иначе. «Все существа следуют своей природе; к чему же ограничение?», говорит Бхагавад-гита (III, 33). Ограничение всегда порождает печаль; тот, кто любит мир, хочет светить для него вечно, и печалью для него было бы, если бы он не мог этого делать.
Великий пример этого подают могущественные существа, живущие в формах «рисовых зёрен» или «ивовых листьев» на Солнце. Через них свет, тепло и жизненная сила излучаются по всей системе, и об этом всегда говорится как о жертве с их стороны. Но для них это спонтанно, это их способ выражения своей внутренней природы. Вместо того, чтобы жить жизнью великолепной деятельности на каком-то высоком плане, о котором мы не имеем представления, они сохраняют физические тела и живут там ради блага миров, летающих вокруг нашего Солнца. Они поистине образуют охранительную стену, канал, через который алайа может течь в иное русло.
«Увы! Раз уподобился ты чистому снегу горных долин, холодному и нечувствительному к прикосновению, но хранящему и греющему семена, спящие глубоко под его защитой, то снег этот должен принять на себя и жгучий мороз, и напор северных ветров, прикрывая собою от их жестокого дыхания землю, хранящую обещанную жатву, тот урожай, что накормит голодных.»
Уподобление снегу очень красивое, но его не нужно проводить слишком далеко. Ученик должен быть чист и незапятнан подобно горному снегу. Наверняка Арьяасанга, когда говорил об этом своим ученикам, показывал на заснеженные вершины, которые были всегда видны. Однако когда говорится о нечувствительности, имеется в виду не вредная бесчувственность, а то, что снег сам нечувствителен к холоду. Как бы низко ни опустилась температура, снег остаётся таким же. И поскольку он сам нечувствителен к холоду, он способен защищать землю от ещё более сильного мороза. Таково и положение, на которое должен подняться кандидат. Он должен быть нечувствителен только в том смысле, что его не должно беспокоить, когда внешнему воздействию подвергается он сам, каково бы оно ни было, и должен продолжать защищать то семя, которое спит внизу.
Это семя — божество в человеке. Оно начинает пробуждаться во всех тех, кто обращает внимание к высшему и старается развиваться. Именно это семя нужно лелеять в других. Упанишада говорит нам, что в жёлуде потенциально существует дуб; ему нужно только раскрыться и впитывать из земли, воздуха и солнечного света то, что позволит ему проявиться. Так и божественная искра в нас, монада, имеет в себе все возможности логоса, которым мы однажды станем, но ей ещё нужно себя раскрыть.
Этим божественным семенам мы должны обеспечить условия, при которых они смогут лучше всего раскрыть себя в низших мирах. Потому мы должны принимать на себя жгучий мороз и порывы северного ветра, чтобы защитить других людей, продвижению которых они могут помешать. Есть люди, уже готовые для духовного учения, и их нужно накормить духовной пищей. Это — голодные, и мы должны дать им пищу, нужную для их роста. Они не совсем знают, что им нужно, но как только такая пища появится перед ними, они её возьмут. Таков был у некоторых из нас опыт с теософией. В момент, когда она появилась перед нами, мы почувствовали, что это в точности то, чего мы ждали, хотя до того мы не знали, чего хотели. Есть множество других людей, точно так же ожидающих, чтобы её распознать, и мы должны уподобиться снегу, функция которого — защищать, пока длятся холода, а затем, когда засияет солнце, растаять и исчезнуть.
В точности то же самое мы делаем дома для детей — когда наступают тяжёлые времена или случается какая-нибудь беда, мы стараемся, чтобы дети об этом не знали. Если не хватает еды, детей кормят первыми, а родители едят, что останется. К счастью, в нас достаточно божественного инстинкта, чтобы знать, что защищать маленьких и беззащитных — наш долг.
Тот же дух следует перенести и в другие области жизни. Мы немного опередили тех людей, которые не знают ничего. Это их нужно больше всего жалеть, а не тех, кто думает, что они находятся в больших умственных затруднениях и бедах, пробиваясь к свету, например беспокоящихся из-за того, что их религия не выражает для них всего, в чём они нуждаются. Это не те, кто нуждаются в сочувствии больше всех, потому что они по крайней мере уже пробудились и стремятся к свету. Великая сирота человечество — те, кто не знают, что есть что-то, к чему можно стремиться — вот кто больше всего нуждаются в сострадании. И мы не можем сделать для них много. Единственное, что можно сделать для цыплёнка, который ещё не вылупился из яйца — согревать его. Это тепло есть жизнь, которую мы можем изливать. Мы должны быть добрыми и открытыми и относиться к ним по-братски. Когда они нуждаются в наставлении, мы можем им его дать, но давать им любовь и создавать для них прекрасные мысли мы можем всегда, ведь даже если они не получат в точности эту мысль, они, подобно цыплёнку в яйце, почувствуют теплоту.
Сказано, что проповедовать и учить очень хорошо, но лучшая их всех проповедей — это благородная жизнь. Одна из причин этого в том, что такая проповедь воздействует на людей, которые ещё не знают, чего хотят. Огромные массы людей заняты тем, что зарабатывают на жизнь и заботятся о своих семьях, и не беспокоятся о теософии или даже религии. В Англии, которая считается в Европе страной религиозной, места поклонения не могут вместить и 1/10 населения. А разнообразные церкви и часовни обычно не бывают полны даже наполовину, так что мы можем сказать, что любой вид религиозных служб обычно посещается не более, чем двадцатой частью населения. Наши прекрасные теософические лекции на эту массу населения производят малое впечатление или вообще никакого; с таким же успехом можно было бы насвистывать мелодию или прочитать стихотворение. Но эти люди всегда наблюдают за теми, кто более образован и развит, и составляют своё мнение о тех, кто находится выше по образовательной или социальной шкале. Таким образом, человек, ведущий добрую, честную, чистую и бескорыстную жизнь, в действительности всё время проповедует перед людьми, на которых не воздействуют слова.
Многие усилия миссионеров могут встретить то возражение, что проповедь у них ставится на более важное место, чем личный пример. Миссионер поселяется, например, в бунгало в индийском городке вблизи европейского судьи и налогового инспектора, который является в своём районе почти королём. Почти все индусы вокруг — строгие вегетарианцы и трезвенники, но миссионер ест мясо убиваемых для него животных и обычно держит под рукой графин виски или другую крепкую выпивку — даже если не участвует в стрельбе по птицам и маленьким зверушкам, к которой пристрастились его европейские друзья. Затем он проповедует чистоту и любовь Христа, а иногда и отваживается поносить предметы поклонения народа. Обычно это не производит никакого эффекта, разве что привлекает некоторых лицемеров, рассчитывающих благодаря связи с ним получить какие-нибудь материальные выгоды. А в школах ему часто удаётся подорвать веру детей в их собственную религию, но не удаётся насадить свою. Редко у него получается обратить хорошего индуса, сделав его хорошим христианином (что в любом случае не будет преимуществом), но иногда он превращает хорошего индуса в равнодушного, посредственного христианина. Было бы лучше, если бы он сам стал жить святой жизнью, которая была бы понятна индусам, а затем бы стал говорить о Христе как о своём божественном гуру, который вдохновил его и сделал его тем, кто он есть. Даже с точки зрения его собственных целей это было бы лучшей пропагандой, потому что индусы обычно широкомыслящи и обычно охотно позволяют тем, кому поклоняются другие, занять место рядом с их собственными воплощениями божеств.
Мы часто слышим, как люди говорят, что восточные страны быстро христианизируются, подразумевая, что они воспринимают современную цивилизацию — такие вещи как электрическое освещение и санитарию, и бросают некоторые обычаи, такие как ранние браки и изоляцию женщин высших классов, что впрочем было достаточно распространено и в христианской Европе век или два назад. Они, видимо, забывают, как боролись ортодоксальные христиане в Европе против науки и социальных реформ, и как этим усовершенствованиям приходилось пробиваться, преодолевая сопротивление того самого «христианства», которое эти миссионеры по большей части всё ещё проповедуют. Это выглядело бы комично, не будь это и лицемерно, и жестоко.
«Обрекший себя жить на протяжении будущих кальп, не знающий благодарности и неведомый людям, как камень среди других бесчисленных камней, образующих Охранительную Стену — вот твоё будущее, если пройдешь седьмые врата. Построенная руками многих Учителей Сострадания, возведенная их муками, скрепленная их кровью, та стена защищает человечество с тех пор, как человек стал человеком, ограждая его от дальнейших и еще более тяжких бед и печалей.
И всё же человек не видит её, не хочет признать её, и не желает внимать слову мудрости… ведь он его не знает.
Но ты, чья душа чиста и устремлённа, слышал его, ты знаешь всё, и ты должен выбрать. Тогда внимай снова.»
Я не могу избавиться от мысли, что ученики Арьяасанги в некоторых отношениях отставали, потому что снова и снова он, по-видимому, находит необходимым повторить, что они не должны ожидать ничего для себя. Нам это тоже было сказано, но я осмелюсь надеяться, что мы, изучающие оккультизм, достигли того этапа, когда уже не обращаем внимания на то, что люди нас не благодарят и не замечают.
Идея о желании признания представляется значительной на куда более низшей стадии. А тут уже не ищешь благодарностей или даже удовольствия, связанного с результатами своей работы, и всё же работаешь тщательно и действуешь предусмотрительно. Долг оккультиста — заранее посмотреть, каковы будут возможные последствия его действий или слов, и не делать ничего неосмотрительно. Наше дело — работать как можно лучше, чтобы быть уверенными, что если неудача и случится, это произошло не из-за недостатка усилий с нашей стороны, но нам должно быть всё равно, увидим мы результаты или нет.
Допустим, например, что член нашего Общества послан создать ложу в каком-нибудь новом районе. Он отдаёт этому делу всего себя, применяя весь имеющийся у него такт, и вообще старается сделать это во всех отношениях как можно лучше. После этого его уже не беспокоит, много или мало людей к ней присоединятся. И будет глупо говорить с сожалением: «Вот если бы вместо меня сюда послали кого-то другого, ложа была бы успешной». Человека послали туда сделать всё, что в его силах, а не в силах другого человека. Это ошибка — сравнивать себя с другими.
Выражение «охранительная стена» вызвало много непонимания. Это прекрасный символ, но как и с другими символами, уподобление не следует проводить слишком далеко. Нет никакого зла, угрожающего человечеству, которого бы не порождало оно само. Единственные наши возможные враги — это мы сами. Никто не может повредить человеку, кроме его самого, и никто, кроме его самого, не может в действительности его спасти. Другие могут лишь наставить его на тот путь, где он научится помогать себе сам, или поставить его в такое положение, где он, если не будет внимателен, может навредить себе. Человек во внешнем мире говорит, что его ранит другой человек, который порочит его, но фактически, когда он злится, своим гневом он сам ранит себя. Люди говорят, что это естественно; это может быть естественно для неразвитого человека, но не для того, который уже чему-то научился.
Выражение «с тех пор, как человек стал человеком» может нести два смысла. Его можно принять как указывающее, что Охранительная Стена существовала с тех пор, как человек стал человеком, или же что она была вызвана к существованию как раз тем, что человек — всего лишь человек, а потому способен очень серьёзно навредить себе, если не получит помощь и защиту свыше. Возможно, что верны оба значения. Мы знаем, что Ложа адептов — очень древняя и существовала ещё задолго до того, как наше человечество достигло уровня, когда смогло давать своих собственных адептов; а в те времена адепты были из других и предыдущих планетных цепей.
Конец шестой главы
Глава 1 ВЫСОТЫ ПАРАМИТ (размещено 27 января 2021г.)
Глава 2 НАСТРОЙКА СЕРДЦА (размещено 28 февраля 2021г.)
Глава 3 ПЕРВЫЕ ТРОЕ ВРАТ (размещено 29 марта 2021г.)
Глава 4 ЧЕТВЁРТЫЕ ВРАТА (размещено 29 апреля 2021г.)
Глава 5 ПЯТЫЕ И ШЕСТЫЕ ВРАТА (размещено 05 июня 2021г.)
Глава 6 СЕДЬМЫЕ ВРАТА (размещено 05 июля 2021г.)
Глава 7 БЛАГОРОДНЫЙ ПУТЬ — АРЬЯ МАРГА (размещено 27 июля 2021г.)
