Теософія на Кіровоградщині

Опубликовано 13 Квітня, 2020 administrator

Метки: Авалокитешвара, Авалокитешвару, Ади-будда, Анни Безант, астральное и ментальное, Бог видимый, Ваджрасаттва, Великий Учитель, Внутренняя жизнь, высшая вайрагья, Евангелие от Иоанна, послание Иоанна, Сам Парабрахман, Свами Субба Роу, солнечное сияние жизни, Сонеты, физическое, Христос, Шекспир

Ч. Ледбитер (при участии А. Безант)

БЕСЕДЫ О ПУТИ ОККУЛЬТИЗМА

Том II

Комментарии к Голосу Безмолвия

Фрагмент I

ГОЛОС БЕЗМОЛВИЯ

Глава 5

ПРЕДУПРЕЖДАЮЩИЙ ГОЛОС

«Ибо тогда душа услышит и вспомнит. И тогда к внутреннему слуху обратится ГОЛОС БЕЗМОЛВИЯ и скажет:

Если твоя душа улыбается, купаясь в солнечном сиянии твоей жизни, если она поет внутри своей оболочки из плоти и материи; если она рыдает в своём замке иллюзий; если она силится оборвать серебряную нить, соединяющею её с Учителем, — знай, ученик, твоя душа — земная.»

В оккультных книгах часто встречается упоминание голоса безмолвия, и мы часто обнаруживаем, что сказанное в одном месте не согласуется с тем, что встречается в других. В ранние дни Теософического Общества нас часто озадачивал точный смысл этого термина, и мы всегда пытались присвоить ему какое-то одно значение. Только после длительного изучения мы открыли, что это общий термин. Голос безмолвия для каждого — это то, что приходит из той части его, которая выше, чем его сознание может достичь, и естественно, он меняется по мере продвижения его эволюции. Для работающих с личностью голос их «я» будет голосом безмолвия, но когда человек полностью овладел личностью и сделал её единой с «я», так, что оно может совершенно через неё действовать, это уже голос атмы — тройственного духа на нирваническом плане. Но когда это достигнуто, голос безмолвия не прекратится — это будет уже голос монады с плана выше. Когда человек отождествит своё «я» с монадой и станет адептом, он тем не менее обнаружит голос безмолвия, приходящий к нему свыше, но тогда это будет, вероятно, голос одного из «духов перед престолом» планетарного логоса, как их называют. Может быть, для него самого таковым будет голос солнечного логоса, и даже для последнего голосом безмолвия будет голос ещё более высокого логоса. Кто может сказать?

Под «солнечным сиянием жизни» тут имеются в виду такие периоды жизни нашей личности, когда нам улыбается судьба, и всё кажется ярким и прекрасным. То «я», которое купается в этом удовольствии и наслаждается им, ошибочно принимая его за истинное счастье «высшего я», не обладает ещё высшей вайрагьей, убивающей внешние звуки. В «Древней мудрости» Анни Безант объяснила, как человек, чувствующей, что ничто на земле уже не может его удовлетворить — даже те вещи, которые доставляют величайшую радость простым смертным — может мощным, но спокойным усилием воли поднять себя, соединиться с более высоким сознанием и оказаться свободным от тела. Но это доступно лишь тем, кто удовлетворяет первому условию и не может быть удовлетворён ничем иным, кроме этого союза.

Три тела, — физическое, астральное и ментальное, — которые вместе со своими привычками составляют личность, по правде являются лишь куколкой, в которой постепенно формируется бабочка. В нашем нынешнем состоянии гусеницы душа должна быть в теле и в миру; однако она не должна быть от них, она не должна принимать их жизнь как свою собственную, но должна осознать, что независима от своих проводников. Здесь мы опять должны проявить осторожность, чтобы не понять неправильно. Это поистине хорошо, даже необходимо, чтобы душа радовалась на своём пути восхождения, чтобы она улыбалась, чтобы она пела в своей куколке — в этом нет ничего вредного, в этом даже много полезного. Чего она не должна делать — так это петь по причине этой куколки или радоваться по поводу того, что происходит с этой внешней оболочкой. Было бы неправильно, ужасно неправильно, если бы душа плакала в своём замке иллюзий, потому что депрессия и печаль всегда неправильны. Но вовсе не это здесь имеется в виду. Что старается сказать нам Арьяасанга своим изящным поэтическим языком, так это то, что душа не должна ни радоваться, ни печалиться по причине чего-либо связанного с куколкой, замком, или любой иной формой; она должна быть безразлична по отношению к этой форме, и на неё не должно влиять то, что с ней происходит. Если она ещё не безразлична, она ещё земная, всё ещё впутана в этот низший мир, и ещё не готова для совершенной свободы.

Повсюду вокруг нас происходят непрестанные изменения, но душа на своём пути должна неудержимо стремиться вперёд, и её не должны задерживать перемены, ведь подверженность влиянию этих внешних вещей означает слабость. Помните, как пишет в своих сонетах Шекспир:

Мы видели, как времени рука
Срывает всё, во что рядится время,
Как сносят башню гордую века
И рушит медь тысячелетий бремя.
Как пядь за пядью у прибрежных стран
Захватывает землю зыбь морская,
Меж тем как суша грабит океан,
Расход приходом мощным покрывая,
Как пробегает дней круговорот
И государства близятся к распаду…
Всё говорит о том, что час пробьёт,
И время унесёт мою отраду.
А это — смерть, печален мой удел
Каким я хрупким счастьем овладел.
Уж если медь, гранит, земля и море
Не устоят, когда придёт им срок,
Как может уцелеть, со смертью споря,
Краса твоя — беспомощный цветок?
Как сохранить дыханье розы алой,
Когда осада тяжкая времён
Незыблемые сокрушает скалы
И рушит бронзу статуй и колонн?*

__________
* Шекспир, «Сонеты», LXIV, LXV (цитируются в пер. С. Маршака).

Но на самом деле время — друг стремящегося, ведь именно самое тонкое, высокое и внутреннее меньше всего подвержено его разрушительному действию. Эту истину оккультист наверняка узнаёт как предмет опыта, так что перемены во внешних вещах в конце концов вовсе перестают его беспокоить.

Нить, соединяющая душу с высшим я, — серебряная, как приличествует эмблеме чистоты; всякая деятельность, в которой душа проявляет нечистоту тела, эмоций или мыслей, есть усилие разорвать эту серебряную нить, искушение игнорировать тихий, почти неслышный голос.

Блаватская добавляет следующие сноски:

«“Великий Учитель” — термин, употребляемый лану или челами для обозначения “Высшего Я”. Это то же самое, что Авалокитешвара, и соответствует ади-будде буддийских оккультистов, Атману (высшему Я) браманов и Христу у древних гностиков.

Слово “душа” обозначает здесь человеческое “я” или манас, — то, что в нашем семеричном подразделении называется “человеческой душой” в отличие от духовной и животной душ.»

Блаватская применяет здесь слово «Учитель» в необычном смысле, говоря, что оно используется так челами, или учениками. В более поздней теософической литературе этот титул стал зарезервирован для того ограниченного количества членов Великого Белого Братства, которые принимают учеников из числа тех, кто ещё живёт в миру. Их число невелико; похоже, что для этой работы назначается по одному адепту на каждом из лучей, и все, кто находятся на том или ином луче, проходят через руки соответствующего адепта. Никому ниже уровня адепта не позволяется принимать полную ответственность за ученика, хотя тех, кто уже несколько лет является учеником, часто используют в качестве заместителей, и они получают привилегию помогать и давать советы многообещающим молодым стремящимся. Этих старших учеников постепенно подготавливают к их будущей работе, когда они в свою очередь станут адептами, и они учатся брать на себя всё больше и больше рутинной работы, освобождая от неё своих учителей, чтобы последние могли освободиться для более высоких трудов, которыми могут заниматься только они. Предварительный отбор кандидатов на ученичество теперь в значительной степени предоставлен этим старшим ученикам, и кандидаты временно присоединяются скорее к ним, чем непосредственно к великим адептам. Но ученики настолько удивительно едины со своими учителями, что пожалуй это почти что «разница без различия».

Термины, применённые Блаватской в этих сносках, будут лучше поняты, если мы немного изучим разные троицы во вселенной и в человеке. Всем видно на опыте, что существует двойственность познающего и познаваемого, того, кто видит, и вещей, которые видимы, субъекта и объекта. Это старое деление мира опыта на две части, дух и материю, если использовать эти слова в общем, расхожем смысле. Дух, или сознание, и материя — это пары противоположностей: дух — активное начало, а материя — пассивное. У духа есть центр, но нет периферии, у материи есть периферия, но нет центра. Дух самодвижущийся, материя движима извне. В этих двух мы также имеем разделение реальности на божественное и материальное, свободное и связанное, то, что сияет своим собственным светом, и то, что лишь отражает свет.

Но когда посмотришь на них попристальнее, увидишь, что эти двое как бы играют на сцене в чём-то присутствии, что они не начала №1 и №2, как думают многие, а что они №2 и №3, ибо №1 — это тот, кто является свидетелем их взаимодействия. №2 — это Бог видимый, но №1 — это тот Бог, который и есть истинное Я, причина взаимодействия между №1 и №3.

По христианской терминологии это Христос — Бог видимый. «Бога никто никогда не видел»,* но сказал Христос: «Я и Отец — одно».**

Это подводит нас к термину Авалокитешвара. Это слово — составное от авалокита (видимый) и Ишвара (Владыка, Господь). Таким образом, оно означает Высшее Я в двойственности духа и материи во вселенной. «Три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и сии три суть едино» — сказал св. Иоанн.*** Слово, Логос, Авалокитешвара — второй. Он — Христос, Бог, который видим. Это вселенский дух, или пуруша, рассматриваемый как отличный от материи, или пракрити. Человек — сознание, смотрящее на материю, а этот Бог — прославленный или вселенский Человек, самый высший субъект. Анализируйте себя, и вы найдёте его отражение — внутреннего Бога в себе. Пока же Бог, который видим, лишь свидетельствует об истинном Боге в человеке — том «Я», которое охватывает и субъект, и объект.

__________
* 1 послание Иоанна, 4, 12.
** Евангелие от Иоанна X, 30.
*** 1 послание Иоанна, 5, 7.

Это «Я» — не новый субъект, наблюдающий старые субъект и объект, вместе взятые и теперь составляющие некий новый составной объект. Это «Я», которое есть всё сущее. Всякий мыслящий человек может посмотреть на своё физическое тело, а в некоторых случаях и на астральное и ментальное тела, и назвать их «это», то есть смотреть на них как на объект. Он может также иметь представление о сознании, или субъекте, в другом человеке, и сделать вывод, что оно той же природы, что и то сознание (содержащее волю, мышление и чувствование), которое он обнаруживает в себе. Но здесь-то он делает большую ошибку, давая одному и тому же два разных наименования — он называет то же самое «ты», когда видит это в другом, и «я» — когда смотрит на это в самом себе! Пусть он посмотрит на сознание или субъекта внутри себя, на всё это сознание, как он смотрит на него в других, и назовёт его «ты», рассматривая его как всего лишь одно в огромном море таких «ты», составляющих логос, подобно каплям воды, из которых состоит океан, и он будет готов превзойти сознание и достичь реального Я, или Бога, который невидим.* Сознание, обозначенное нами «ты», есть часть Авалокитешвары, Бога видимого, Христа, света, который светит каждому человеку, приходящему в мир, точно так же, как наши тела суть части океана космической материи; и те, и другие равно не являются «Я». Никто не видел высшего Бога никогда — даже Сын.

Эту троицу рассматривали по-разному. Свами Субба Роу описывал Авалокитешвару следующим образом: «Сам Парабрахман не может быть видим как он есть. Он видим логосом с завесой, наброшенной на него, и эта завеса есть могучее протяжение космической материи». И ещё: «Парабрахман, проявившись с одной стороны как Я, а с другой — как мулапракрити, действует через логос как единая энергия.»** Опасность всех таких описаний огромна; одно только использование слова «это» в данном контексте может свести всё на нет. В себе следует искать истину, освобождение; ведь только «Я» может разрешить эту тайну, которая так проста, но которую люди не видят. Есть сильнейшее возражение даже против использования применительно к Парабрахману слова «Бог» — ведь думать о Боге, значит думать о видимом, то есть об Авалокитешваре; а этот Бог, с конце концов, «ты», или, скорее, все «вы».

Концепция субъекта или «тебя» подразумевает временное ограничение, а концепция объекта или «этого» — ограничение пространственное. Но движение и в пространстве, и во времени — тайна. Некоторые из древних выдвигали аргумент, что ничто не может на самом деле двигаться, «потому что оно не может двигаться в пространстве там, где оно есть, и уж точно оно не может двигаться в пространстве там, где его нет».*** Но субъекты могут двигаться во времени, а объекты могут двигаться в пространстве, потому что все движутся в Парабрахмане. И время, и пространство вторичны по отношению к движению, правильно мыслимому.

__________
* Этот аргумент подробнее раскрывается в книге Эрнеста Вуда «Семь лучей», гл. XXI.
** Т. Субба Роу, «Философия Бхагавад-гиты», I.
*** См. Э. Вуд, «Семь лучей», гл. VIII.

«И сии три суть едино» (1 Иоанна V.7). Мулапракрити, корень проявления, основная материя, внешнее бытие — не что иное, как Парабрахман, но ею он видится через временные ограничения сознания. Сам же Парабрахман за пределами временных ограничений, и потому кажется неподвижным, а отсюда возникает видимость пространства, характерной черты мулапракрити — которая в действительности и есть пространство, содержащее всё, что когда-либо существовало или будет существовать во всех трёх периодах времени — прошлом, настоящем и будущем. А мировое сознание, великий Человек, также называемый дайвипракрити (божественное проявление), в противопоставление мулапракрити, — это Авалокитешвара, Ишвара, Господь, или Бог видимый в отличие от Парабрахмана, первого члена Троицы, который не видим непосредственно даже Авалокитешварой.

В высшей же триаде в сознании человека мы имеем отражение этой великой Троицы. Потому Е.П. Блаватская и говорит, что Высшее Я, под которым она подразумевает буддхи, или интуитивную любовь, есть эквивалент Авалокитешвары. Всякое смешивание в мыслях вселенской реальности с атмой, буддхи и манасом — тремя способами проявления сознания в человеке — приведёт к серьёзной ошибке, но между этими двумя есть аналогия. Великая Троица отражается в человеке разными путями, и видится в одной форме в этих трёх аспектах в его сознании. Так атма, буддхи и манас отражают в своей меньшей сфере характеристики вселенской троицы. Атма — это сознание Я, а также воля, которая придаёт самостоятельное направление. Манас, на другом полюсе — это сознание мира, и его мысленная сила выполняет всю нашу работу — даже ту, что совершается руками. А буддхи, стоящее между ними, есть сама суть сознания, субъектности. Таким образом бóльшая Троица воспроизводится в сознании «я».

Но за пределами этого среднего члена, тройственного по характеру, находится монада человека, представительница в нём Парабрахмана, состояние его настоящей и абсолютной нирваны, которая за пределами сознания. Атма — состояние его ложной и относительной нирваны нирванического плана, его последняя иллюзия, что сохраняется между четвёртым и пятым посвящениями. Как монада выше троицы сознания, так и личностные тела лежат ниже или вне её — они познаются только по их отражению в манасе. На первой половине Пути (с первого по четвёртое посвящения) человек занят освобождением от этих личностных ограничений, от иллюзии «этого». На второй половине он занят освобождением от иллюзии «тебя».

В примечаниях Блаватской есть ещё несколько моментов, которые стоит рассмотреть. Упоминание там Ади-будды и Атмы требует некоторых комментариев, тогда как сказанное о Христе гностиков будет вполне ясно из вышесказанного. «Атма брахманов» — это скорее представления буддистов о том, что подразумевали брахманы под этим термином (и пожалуй, и представление многих брахманов, упустивших истинную суть своей философии); это та духовная душа в человеке, которую Будда объявил в предельном смысле не вечной. Да, даже Христос в человеке (высшее я) в конечном счёте смертен. Это прекрасно и удивительно, и далеко за пределами видения обычного человека, но он должен в конце концов отдать свою жизнь, чтобы быть единым с Отцом. Это «ты» под маской «я» в духовном человеке — в точности, как ранее в эволюции абсурдная личность, всего лишь «это», притворялась «я». Но говоря, что вера в атму неверна, ортодоксальный буддист не понимает высоты истинной брахманической мысли, особенно учения об этом Шри Шанкарачарьи, который в действительности был един с Буддой в его доктрине анатмана, потому что под атмой он имел в виду монаду, неописуемый парабрахмический аспект человека. Будда видел, что люди называют «ты» атмой, «я», и пытался избавить их от этого заблуждения, утверждая, что то, что они называют «я», смертно.

В сноске Блаватская говорит, что Авалокитешвара — это то же самое, что Ади-будда. Она развивает своё заявление об этом в «Тайной доктрине», где пишет следующее:

«В эзотерическом и даже экзотерическом северном буддизме Ади-будда … Единое Непознанное, без начала и конца, тождественное Парабрахману, испускает из своей Темноты яркий Луч. Это — логос, Первый, или Ваджрахара, Высший Будда, также называемый Дорджечанг. Как Владыка всех Тайн он не может проявиться, а посылает в мир проявление своего Сердца — «Алмазное Сердце», Ваджрасаттву или Дорджесемпу. Это — Второй Логос мироздания».*

В этой цитате она ясно показывает что первый и второй логосы — это соответственно Ади-будда и Авалокитешвара, ведь последний — то же, что и Ваджрасаттва. Потому, когда она говорит о них как об одном, это может быть только в том смысле, в каком христиане говорят о Христе, как едином с Отцом. На предмет этого во «Внутренней жизни», раздел II, я писал следующее:

«Было много споров и о точном значении терминов Ади-будда и Авалокитешвара. Я не проводил специальных исследований этих вещей с философской точки зрения, но насколько я смог понять из обсуждения вопроса с живыми последователями буддизма, Ади-будда представляется кульминацией одной из линий сверхчеловеческого развития, что можно назвать абстрактным началом всех будд. Термин Авалокитешвара принят в северной школе, и, похоже, используется буддистами для обозначения их представления о логосе. Европейские учёные переводят этот термин как «взирающий сверху вниз Господь», но мне кажется, что это несколько неточно, поскольку ясно, что всегда это означает проявленный логос — иногда логос солнечной системы, иногда ещё высший, но всегда проявленный. Мы не должны забывать, что тогда как основатели великих религий видят и знают вещи, которым дают имена, последователи же обычно не видят; у них есть лишь имена, и они жонглируют ими, как интеллектуальными фишками, выстраивая много неверного и противоречивого.»**

__________
* «Тайная доктрина», т. I, с. 624.
** «Внутренняя жизнь», раздел II (т. I, с. 169).

Мы уже видели, что под термином «Высшее Я» Е.П. Блаватская подразумевает буддхи в человеке — центрального члена троицы его бессмертного сознания. Это мудрость человека. Но это — отражение мировой мудрости, без которой не могло бы быть мудрости человеческой. Аналогично, без дхьяни-будды Авалокитешвары, «центра энергии» предельной мудрости, Ади-будды, не мог бы состояться ни один человеческий будда. Потому просветление мудреца Гаутамы в сущности есть не расцветание человека в бога, а единение совершенного человеческого сознания с мудростью логоса.

Вторая из рассматриваемых нами сносок говорит не только о манасе как о человеческой душе, но указывает также на животную душу человека. Это низший манас, кама-манас. На его плане пребывают групповые души животных, тогда как души растительного царства находятся на нижележащем плане, а минерального — ещё планом ниже. Этих значений терминов «душа», «Высшее Я» и т.д. Е.П. Блаватская последовательно придерживается на протяжении всей книги.

Конец пятой Главы

Глава 1. Предисловие (размещено 29 января 2020г.)